За размышлениями дорога пролетела быстро, и выйдя на нужной мне остановке, я взглянула на часы: до пары оставалось пятнадцать минут, значит можно было спокойно прогуляться, а не нестись сломя голову. Здание университета располагалось в пяти минутах быстрой ходьбы от дороги, а для спокойной и семи выделить не жалко.
Утренний ветерок неприятно холодил ладони, так что пришлось их спрятать. Засунув руку в карман джинсовки, я обнаружила там какую-то бумажку. При пристальном рассмотрении это оказался скомканный флайер из боулинг-центра. Развернув его, я прочла: «Любой вечер, проведенный у нас, незабываем!» О да. Вчерашнее мне теперь долго вспоминаться будет. Хотя страха в душе больше не чувствовалось. Было что-то другое, пока еще непонятное. Но именно оно заставило меня сделать следующее. На ходу вынув из кармана мобильник, я открыла галерею. Как же хорошо, что изобрели фотоаппараты в телефонах! Пролистывая фотки со вчерашних посиделок, я мысленно вновь возвращалась туда. А вместе с этим возвращалось вчерашнее настроение, и на губах сама собой появлялась улыбка. Ведь классно же было! Вот я неудачно замахнулась, и шар вместо того, чтобы полететь вперед соскочил с руки и полетел назад. Вот Макс героически пытается его поймать. И даже ловит. А вот мы сидим за столиком. Макс, закинув ногу на ногу, улыбается, сдвинув очки на макушку. Одна рука лежит за моей спиной на диванной спинке, во второй – бокал с апельсиновым соком. Я же, как всегда, не вовремя моргнула. А вот следующий кадр. Тут я уже великолепна, а у Макса очки грохнулись на нос. Ох, ну и физиономию он скорчил! Прям строгий учитель! Кстати об этом: мельком глянув на время, я убрала мобильник и прибавила шаг, если не сказать, понеслась бегом.
Войдя через главный вход в первый корпус, я увидела Наську, стоящую у одной из колонн. У гардеробных зеркал прихорашивались студентки, а мальчишки из нашей КВНовской сборной тащили в концертный зал какую-то очередную декорацию, громко вопя: «Па-а-а-берегись! Культура прет!!» Дождавшись, когда «опасность» проплывет мимо меня, вновь открыв вид на подругу, я поспешила к Насте. По-моему, строгий деловой костюм шел ей намного больше леопардового безобразия, но тут наши мнения не совпадали. И не-леопардовое подруга надевала исключительно по пятницам: чтобы наша «Я-щерица» имела меньше поводов для использования своего яда.
– Ох, я так боялась, что ты не придешь! – Наська взяла меня под руку и потащила к лестнице.
– Стой, нам же в 105! – я попыталась скорректировать направление ее движения.
– У, мать, меньше пить надо! – шутливо укорила меня подруга, покачав головой. – Сегодня вторая неделя. Лекция.
Не став спорить, я подчинилась и пошла, куда вели. Наверное, Наське, виднее. Быстрым шагом пройдя по коридору мы, добрались до нужной двери и вошли в аудиторию. Там уже все хорошие места предсказуемо были заняты. Пришлось садиться на третий ярус. Хотя, с таким же успехом можно было и на первый сесть: все равно, как ни крути, мы в авангарде. Не знаю, зачем было размещать двадцать человек в аудиторию, рассчитанную на сотню, но тем не менее лекции Зинаида Петровна проводила только тут, и на другие аудитории ни в какую ни соглашалась. Едва мы с Наськой заняли свои места, как с шестого яруса поднялась Ирка и пересела к нам.
– Привет, девчонки! – улыбнулась брюнетка. – Как после вчерашнего? Отоспались? Я еле встала, а голова до сих пор трещит!
Что-либо ответить мы не успели: раздался звонок и в аудиторию вошла товарищ преподаватель. Болотно-зеленый костюм в сочетании с массивными очками в роговой оправе и пучком на затылке смотрелся на ней весьма гармонично. Окинув аудиторию холодным взглядом Зинаида Петровна пискляво велела:
– А ну-ка живо спускайтесь на первые два яруса! Я не собираюсь из-за вас горло драть!
– Понятно, – вздохнула Наська, поднимаясь с места, – пятница чернее не придумаешь.
Да, если «Я-щерицу» не устраивала рассадка группы, значит настроение у нее было хуже некуда. Группе это грозило как минимум «неожиданной» контрольной работой в конце занятия, а то и могло перерасти в проверку и критику конспектов. Но я вдруг поняла, что происходящее мне абсолютно безразлично. Ибо в голове кружили совершенно иные мысли, беспощадно уводя от реальности. Чисто машинально я слушала вещание о разработке многопоточных систем, но вместо конспекта лекции в моей тетради появлялись изображения кеглей, шаров и прочей подобной ерунды. Потому что мысленно я была там: во вчерашнем вечере, и больше ничего не существовало.
Кроме, чтоб ее, реальности! Которая нещадно вывела меня из задумчивости грозным голосом Зинаиды Петровны:
– АкУлина! Я рассказываю что-то смешное?!
Спохватившись, я поскорее убрала с лица улыбку и, перелистнув разворот написала на чистом листе последнее запомненное словосочетание: «приоритет реального времени».
«Я-щерица» же подползла ко мне и заглянула в тетрадь. Правда, перелистывать не заставила. Ох, вот и думай, то ли радоваться, что я везучая, то ли расстраиваться, что бестолковая…
– И что же тебя тут так порадовало? – ядовито уточнила Зинаида Петровна, глядя на меня поверх очков.
– Тема понравилась, – невинно соврала я. – Интересная.
– Что ж, – усмехнулась товарищ преподаватель. – Считай, что билет на экзамен ты себе вытянула.
И спустившись к трибуне, «Я-щерица» продолжила лекцию:
– Пишем дальше. Рассмотрим такие понятия как «потокобезопасность» и «маршалинг данных»…
Усилием воли заставив себя сосредоточиться, я дописала злосчастную лекцию, не отвлекаясь на посторонние мысли до конца пары. Однако из всей темы про многопоточные системы я поняла только, что это что-то сложное и редко применяемое, ибо плюсы их использования стоят наравне со сложностью разработки. Не знаю, то ли пыталась донести до нас «Я-щерица», но до меня дошло только это. И то было благом!
Когда прозвенел звонок, мы с Наськой вышли из аудитории, и я уговорила ее пойти в буфет: во-первых, жутко хотелось есть, а во-вторых, совершенно не хотелось идти на следующую пару. Ее, к счастью, можно было прогулять без последствий: Леонид Иванович в отличие от «Я-щерицы» являлся просто ангелом. И, возможно, закрывал глаза на пятничные прогулы некоторых из нас именно из-за РППС. Даже если мы в этот же день сталкивались в коридоре: он просто делал вид, что нас не видит. Отводил глаза в сторону и даже не отвечал на машинальные приветствия. Кроме того, если он видел, что группа к нему пришла совсем печальная, то включал нам какую-нибудь легкую киношку на оригинальном языке без субтитров и более не трогал. Зато на дом давал объемную работу. И нас всех это более чем устраивало. Но меня – не сегодня. Поэтому мы с подругой зашли в буфет на шестом этаже. Тут редко когда бывали преподаватели, так что нежелательные встречи нам не грозили.
В буфете было немноголюдно. Из шести покрытых сиреневыми скатертями столов пять пустовали. За последним сидел ушастый хлюпик в черной толстовке и серебристых очках. Забыв про весь окружающий мир, студент что-то увлеченно печатал на ноуте. Похоже, в библиотеке ему не работалось. Купив только что испеченные пирожки с картошкой и чай, мы с Наськой заняли самый дальний от него столик, чтобы клацанье клавиатуры не мешало разговаривать. Ибо как-то не верилось, что мы будем есть в тишине, и Наська не устроит допрос с пристрастием. Так оно и вышло.
– Ну, рассказывай! – радостно велела подруга, едва мы уселись.
– Что? – я сделал вид, что не понимаю. Может, подруга смилостивится и даст хотя бы кусочек съесть.
– Когда и как ты с ним познакомилась? Почему мне ничего не сказала? Как вы провели ночь? – перечислила та, загибая пальцы.