— У нас имеется вполне пристойный план похорон: церемония пройдет в пригороде, в морге рядом с домом капитана Монтроза, после кортеж с несколькими мотоциклами будет сопровождать гроб на кладбище, где похоронена его жена.
— И это ваше последнее слово?
— Да, если вы сами не найдете спонсоров, — ответил Зак.
— Но это оскорбление.
— Это то, что происходит, когда ты поступаешь как трус.
— Мистер Хамнер… — предупредил его лейтенант, но Никки было уже не остановить.
— Мне все с вами ясно, — отрезала Хит. — И я знаю, как поступить. Я обращусь к общественности.
— Ничего подобного вы не сделаете, — возразил Хамнер. — Представляете, какой ущерб вы нанесете репутации Департамента, если об этом пронюхает пресса?
— Надеюсь на это от всей души, — сказала она и вышла.
Вернувшись в отдел, Никки все еще пребывала в ярости после ссоры с Хамнером. По дороге в участок она все пересказала по телефону Руку, надеясь, что это поможет ей успокоиться, но, сообщая своим детективам об оскорблении, нанесенном Монтрозу, снова начала закипать. Еще больше масла в огонь подливали слова архиепископа о сохранении веры в семью, которой присущи недостатки.
И Никки Хит сделала то, что делала всегда, когда была расстроена: она с головой погрузилась в работу.
— Мне нужно встретиться с Лоренсом Хейсом, как только он вернется в город, — обратилась она к детективу Тарреллу. — Он написал подробное письмо с угрозами в адрес Графа, и он нужен мне немедленно. — Никки дала ему копии письма, чтобы он раздал их членам группы.
Таррелл прочитал текст.
— Ого… уже действую.
Детектив Каньеро сказал:
— У меня есть нечто такое, что поднимет тебе настроение. Я все думал, почему экономка отца Графа, миссис Борелли, молчит про нашего таинственного гостя. — И он указал на фото неизвестного человека — посетителя «Опасных связей». — Я пробил ее фамилию по базе.
— Отличная мысль, — подала голос Шерон Гинсбург, которой было поручено установить личность человека, а она даже не подумала о полицейской базе данных.
— Так вот, — продолжил Каньеро, словно не слыша Гинсбург, — там нашелся некий Пол Борелли, проживающий в Бенсонхерсте. Ничего серьезного, несколько задержаний за травку и нарушение общественного порядка. — Он протянул Хит полицейский снимок: то же лицо, что на фото из секс-клуба.
— Сын?
— Племянник.
— Все равно — достаточно для того, чтобы расстроить тетушку. Навести-ка его и поговори. — Никки прикрепила новый снимок на Доску Убийств, рядом с фотографией с камеры. — Только вежливо.
— Ага, — поддакнула детектив Гинсбург, — поняла.
Когда Никки вернулась домой и стала отпирать дверь квартиры, та приоткрылась всего лишь на несколько сантиметров и во что-то уперлась.
— Ой, — донесся голос Рука с другой стороны. — Погоди секунду.
Он распахнул дверь. В руке у него была отвертка, рядом стоял табурет-стремянка.
— Чем это ты занимаешься? — удивилась Никки.
— У меня для тебя сюрприз. — Он указал куда-то наверх; над дверью была прикреплена крошечная беспроводная камера. — Ну как? Нравится?
— Рук, это что, видеоняня?
— Не совсем, — это Никки-няня. После ухода криминалистов я подумал, что дополнительные меры безопасности тебе не помешают, и отправился в шпионский магазин на Кристофер-стрит.