– Здравия желаю, командир! В каком полку служили? Майор Лалетин, прибыл на слёт ветеранов сражения при Чемульпо. Эти двое – со мной.
Когда мы прошли, он оглянулся и добавил, как бы оправдываясь:
– Надо же передавать опыт молодежи…
9. Кони-звери
…Эй вы кони, кони-звери, кони звери эх! – в уши ударила музыка с эстрады. Публика ела, пила, танцевала. Официантки сновали между столиками. Они ещё не устали. Наша компания расположилась в дальнем углу, сдвинув пять столиков. Веселье было в разгаре. Раскрасневшийся старпом сидел в президиуме и у него был счастливый вид. Слева закусывал огурчиком стройный лейтенант-пограничник.
Увидев нас, Лев Иванович стал еще счастливее:
– Заходите гости, гости дорогие! – сказал Лев Иванович. – Начислите штрафную герою!
Он заметил звезду на груди Лалетина.
– А это наша матроска… Оля, – старпом ткнул пальцем в кофейную грудь Будиша. – Пройдет немного времени, и Ольга станет капитаном дальнего плавания!
Лейтенант встрепенулся, привстал и протянул мне руку:
– Мы… их там, на Даманском, из «Катюш»… замесили всех…
Его язык уже не очень повиновался владельцу. Потом он поймал руку Будиша и поцеловал её мокрыми губами.
– Оленька, Олюнчик, только ко мне, – сказал лейтенант, усаживая пунцового Будиша рядом с собой. – Мне импо… ик! импонируют морячки!
После «штрафной» мне стало хорошо и я начал замечать детали вокруг. Пограничник рассказывал Будишу о своих подвигах на острове Даманский.
– Педаль до полика и на Пекин! – возбуждённо говорил он и гладил Сане коленку.
Видно в бою его здорово контузило – лейтенант обнял Будиша за плечи и стал приглашать на дамское танго. Бедный Саша краснел, неумело отбивался и сбежал, наконец, в туалет.
– С Ольгой поосторожнее, она не каждому по зубам, – советовал лейтенанту одессит Хатан. – Через одного даёт… по зубам.
Захмелевший Лалетин, восхищённый подвигом лейтенанта, подарил ему золотую звезду героя.
– Командир, ты достоин этой награды! – сказал он, прикрепляя медаль на китель пограничника, и добавил: – Носи на здоровье!
Веселье достигло кульминации и моряки заговорили по-английски.
– Я всех инвайт на рюмку уиски, – сказал тост четвёртый механик Гордеев.
Выпили.
– No smoking! – добавил машинист Осипов и этим исчерпал свой словарный запас.
– Твою мать… и токи фуко! – изрёк электрик Хатан, у которого познания в английском были еще меньше.
За столом появились пёстрые девицы – блондинка, брюнетка и рыжая. Осипов начал объяснять рыжей устройство дейдвудной трубы. Она щурилась, как кошка и понимающе кивала. Брюнетке понравился старпом. Я оказался рядом с блондинкой. Ее звали Ирина. Она спросила:
– Как тебе Эдит Пиаф?
– Обожаю Эдит, – с чувством сказал я. – И Пиаф тоже! У меня вся каюта обклеена ихними портретами.
Ира засмеялась и согласилась посмотреть мою коллекцию. Мы ушли вместе.
10. Под колпаком КГБ
Утром мы пришвартовали пароход к угольному причалу. На пирсе уже стоял милицейский газик, возле которого курили двое: пожилой усатый майор и штатский товарищ во всём сером. Шляпа у него была тоже серая. Как только вооружили трап, они поднялись на борт, махнули перед носом вахтенного красными корочками и прошли в каюту капитана.
– Не к добру это, – уверенно сказал Будиш. – Будут разборки. Хотя вчера, в «Якоре», наши вели себя культурно. Разбили всего один графин, да и то не об чью-то голову.
– А что, твой лейтенант, – спросил я, – жениться не предлагал?
– Сволочь, – коротко заключил Будиш, – нажрался, как свинья. Правда, цветы потом принёс.
– Ага, ты уже ворчишь, как законная супруга!
– Иди ты!
По громкой связи старшего механика вызвали к капитану.
– Значит, маслопупы отличились, – сказал Будиш. – И то хорошо, что не палуба.
– Теперь разговоров хватит на неделю, кто, кого, с кем и как.
На палубу вышел озабоченный старпом:
– Лалетин не пробегал?
– Не видели, – ответил вахтенный Будиш.
– Лев Иванович, что там? – спросил я и ткнул пальцем вверх.
– Хрень какая-то с этим орденом. Лейтенанта замёл патруль – помочился на здание КГБ. Нашел место, придурок. А у него – звезда героя. Вы эту звезду в упор не видели, да?
– Само-собой, – подтвердил я.
– Ну да, – пожал плечами Будиш.
– Увидите токаря, пусть зайдет ко мне, – сказал старпом и ушел.
– Саня, это ты виноват, – сказал я. – Не надо было пускать амурные дела на самотек. Отчаявшись, твой литёха и описал управу КГБ. Конец карьеры, разжалуют в рядовые! Мог бы помочиться хотя бы на контору капитана порта, это рядом. Кстати, как его зовут?
– Юра.
– Проводил бы Юрика до гарнизона. По-человечески. Потискал бы он тебя малость, с тебя бы убыло?
– Сашок, ты губки забыл подкрасить, – сказал проходивший мимо электрик Хатан.
Будиш потянулся за свайкой и я предпочёл сбежать. Для Сани настали трудные времена. Теперь только ленивый не припомнит ему эту историю.
На столе, на бумажном конверте, в лучах утреннего солнца сияла золотая звезда героя. Это было первое, что увидел Догонашев, открыв дверь капитанской каюты. У стола сидел молодой человек в гражданском сером пиджаке. Усатый милиционер стоял в стороне и стряхивал папиросу в хрустальную пепельницу. Капитан, Виктор Артёмович Шишкин, задумчиво ходил из угла в угол.
– Старший механик, Рашид Музагитович. Фамилию вы знаете, – представил капитан старшего механика.
Озадаченный дед застыл у двери и не сводил глаз с золотой звезды
– Такие, вот, дела, награда нашла героя, – без особой радости сказал Виктор Артёмович.
Бывалый разведчик на всякий случай сказал: «Служу Советскому союзу», – и сильно смутился.
Вошла буфетчица Светлана с кофе. Она была красивая и в белоснежном фартуке.
– Меня зовут Иван Иванович, – поднял голову молодой человек в серой одежде и пригубил кофе, – Зуев Иван Иванович. Введу вас в курс дела.
Зуев деловито полистал свой блокнот:
– Вчера патруль задержал нетрезвого лейтенанта пограничных войск Юрия Валерьяновича Утехина, который в этот момент справлял нужду у фронтона здания КГБ. У лейтенанта Утехина не оказалось при себе документов и он был доставлен в городскую военную комендатуру. Лейтенант Утехин заявил, что он участник боёв на острове Даманский, где командовал полком гвардейских реактивных минометов «Катюша» и буквально вчера его наградили медалью героя Советского союза. Это событие он и отмечал в ресторане «Якорь».
– Извините, перебью, – сказал фронтовик Догонашев. – «Катюши» давно уже сняты с вооружения.
– В том-то и дело, – продолжал Зуев. – Утехин оказался на самом деле не Утехиным. И не лейтенантом. Так что тело его и дело было передано в отделение милиции соответствующего района.
Усатый майор утвердительно кивнул:
– Точно так, – и добавил, – этим лицом оказался местный таксист, Котельников. К нему, значит, это… к Котельникову, пришел его приятель, этот самый лейтенант. Переоделся в гражданку и – в самоход. Извиняюсь, в самоволку. В самовольную отлучку. Котельников решил воспользоваться его военной формой и направился в ресторан «Якорь». Остальное вы знаете.
– Ну, а я тут при чем? – совсем запутался Догонашев.
Капитан достал большую штурманскую лупу и придвинул медаль поближе к стармеху:
– Читайте. Читайте вслух, Рашид Музагитович, на обратной стороне.
Дед по птичьи склонил лысую голову, долго фокусировал лупу и, наконец, медленно, по слогам, прочел: «За отвагу на пожаре. Догонашеву Р. М. п/х Ярославль».
Вошла буфетчица Светлана. Она была красивая и в белоснежном фартуке. Света быстро и ловко украсила стол немудрёной закуской: сыр, колбаска, солёные огурчики. Капитан открыл холодильник…
Потом вызвали Лалетина. Остывший и подобревший стармех спросил только:
– Лалетин, ты скажи, на кой хрен ты задарил мою медаль этому барану?
– Рашид Музагитович, простите, – Валера изобразил крайнюю степень смущения. – Я думал, что он тоже герой.
И уходя, обернулся: