Понимаю.
— Вы покинули дом примерно год назад и с тех пор не видели свою мать?
— Нет, не видела.
— Когда вам исполнилось двадцать лет?
— Месяца три назад.
— Где же вы жили этот год? Вы ведь не могли быть все время в пути?
— Конечно, нет.
— Так где вы были?
— В разных местах.
— Ваша Честь, — вмешался Бергер, — расспросы о том, что знала и где была свидетельница в течении последнего года, выходят за рамки процедуры. Ее непосредственное участие в данном деле ограничено одним единственным часом, когда она встретила обвиняемого на дороге сразу же после того, как он убил своего компаньона. Естественно, защита стремится всячески затушевать этот факт. Но выяснения того, что делала молодая женщина в течение года, может лишь запутать это дело и нанести ущерб как репутации свидетельницы, так и ясному пониманию существа дела.
— При других обстоятельствах я бы согласился с вами, — ответил судья Китли, — но сейчас нам необходимо убедиться в полной достоверности ее показаний с помощью косвенных вопросов.
— Да, конечно, она может кое‑что скрывать из своего прошлого, — упорствовал Гамильтон Бергер. — Скрывать, например, причины своего ухода из дома. Скрывать свою интимную жизнь. Но неужели Суд желает выяснить именно это?
— Суд не интересуют ее сердечные тайны, — сказал Пол Китли. — Но Суду интересно, как она могла целый год добираться сюда из Индианы.
— Но эти расспросы есть прямое вмешательство в ее частную жизнь! — настаивал окружной прокурор.
— Хорошо, — согласился судья Китли, — мистер Мейсон, попытайтесь в своих вопросах не задевать обстоятельств жизни свидетельницы, и придерживаться возможно более узкого интервала времени, непосредственно связанного с моментом совершения преступления.
— Я постараюсь, Ваша Честь, — сказал Мейсон. — Итак, мисс Дейл, вы голосовали на шоссе, чтобы вас подвезли до города. Как вы оказались именно в этом месте, у дренажной трубы?
— Потому что именно там я вышла из машины, на которой ехала до этого.
— А почему вы вышли?
— Водитель позволил себе излишние вольности, а я не могла терпеть этого.
— Как же вам удалось избавиться от приставания?
— У меня был лишь один способ. Я вырвала ключ зажигания, машина остановилась, я выпрыгнула из нее и отбежала. После этого я бросила ключ водителю.
— Интересный прием, — сказал Мейсон. — Как вы только до него додумались?
— Я использовал его и раньше.
— Много раз?
— Ваша Честь, — вмешался Гамильтон Бергер, — защита вновь стремится выяснить обстоятельства частной жизни свидетельницы, бросить тень на ее репутацию.
— Протест принят, — согласился судья Китли, — прошу защиту придерживаться оговоренных ранее рамок допроса.
— Хорошо, Ваша Честь, — сказал Мейсон. — Итак, вы выключили зажигание и выскочили из машины?
— Да.
— Водитель не пытался остановить вас?
— Пытался. Но у него не вышло. Ему ничего не оставалось как вернуться к своей машине и уехать без меня.
— Когда это произошло было уже темно?
— Да.
— И сколько же времени заняла ваша схватка с этим типом?
— Немного. До Верд‑Каньона он ничего такого себе не позволял, хотя и делал попытки обнять меня. А потом он начал распускать руки, и я выдернула ключ и выскочила из машины.
— Как же вы решились сесть к нему в машину? Неужели вы не догадывались, что это за тип? Ведь у вас должен быть опыт езды на попутных!
— Конечно, перед тем как сесть, я всегда прикидываю, что за человек водитель.