Телевизионщики на аэропортовских авто тоже отчалили очень быстро, сняв на плёнку то, что им показалось наиболее пригодным для показа в вечерних новостях, то есть Аманду с натужной улыбочкой, одетую как огородное пугало, и Берджесса, обряженного в килт, рядом со своим псом.
После этого речи стали короче, а слушателей поубавилось. Гомер Тиббит наотрез отказался выходить из автомобиля, а Лесли продолжал дразнить его, нацеливая на старика палец и взвизгивая: «Пиф-паф!»
— Послушай, дитя, — дискантом верещал Гомер, — если ты ещё раз так сделаешь, я ударю тебя костылем!
Вмешалась его жена:
— Лесли, деточка, не бойся. Нет у него никакого костыля! Ты лучше пересядь к водителю — будешь стрелять по овцам и коровам через ветровое стекло.
— Ну спасибо вам, Рода, — пробурчал я. — Вы просто душка!
Итак, Лесли пересел ко мне, на переднее сиденье, и, думаю, я достал его, засыпав вопросами:
— Какие боеприпасы у тебя имеются? А лицензия на ношение оружия у тебя есть? В каком году ты вступил в Национальную стрелковую ассоциацию?
Несколько минут спустя он что-то неразборчиво прошептал, больно ударив меня по руке.
— Я писать хочу! — повторил он громче.
Похоже, нас занесло на край земли. Мы заехали в никуда: кругом глушь, каменистая равнина — нигде ни кустика, куда ни кинешь взгляд. Я надавил на гудок и дал сигнал к остановке всей автоколонны, затем нашёл помощника шерифа и спросил, не знает ли он, где тут ближайший магазин. Он ответил — на следующем перекрёстке.
Когда мы добрались до очередного перекрестка, я схватил Лесли за руку и, буквально выдернув его из машины, заволок в магазин. Хозяином лавки был человек с длинной бородой — не меньше фута. Я вежливо обратился к нему:
— Этот юноша хотел бы воспользоваться вашими удобствами.
— Здесь не общественный туалет! — рявкнул бородач.
Ни слова не говоря, я вытащил Лесли из придорожной лавки, и мы отправились к полицейской машине. Несколько секунд спустя помощник шерифа — пистолет в кобуре на боку — проводил мальчика обратно до магазина.
В это же время один из политиков — тот, что ехал вместе с Дуайтом, — заглянул в лавочку и приобрёл бутылочку кое-чего покрепче. К тому моменту когда мы наконец прикатили на десятый участок, наши политиканы уже «наклюкались» в хлам, а все остальные участники автопробега чуть не померли от скуки. Гомер провалился в сон. У фотографа кончилась плёнка, а цветочница недосчиталась одного венка.
Вот так мы и живём в нашем захолустье.
Как только в дом приобреталась какая-нибудь новая вещица, сиамцы немедленно появлялись с инспекцией. Юм-Юм была необычайно прагматична в своих оценках: можно ли «это» гонять по квартире, как мышку? Спрятать под коврик? Погрызть? Коко же стремился к аналитике: каково назначение новинки? Откуда она взялась? Что тут делает?
«Тайны египетских пирамид» были изучены тщательнейшим образом. Юм-Юм отвергла новинку раз и навсегда. Однако Коко обнаружил у неё некоторые достоинства и дал ей своё благословение: он на неё сел. Квиллер собирался почитать её кошкам вслух воскресным утром, перед тем как пойти на ланч, а потом на Немой аукцион.