Ну так вот. Ничего у тебя не выйдет. Ты собираешься охотиться на муженька, используя меня вместо подсадной утки. А я ей быть не желаю. И от наследства откажусь.
– Не откажешься, – покачала Лерка головой, я покосилась на Сашку, но все оказалось даже хуже. – В завещании сказано: если ты откажешься от наследства, его передадут в Детский фонд.
– По‑моему, очень разумно, – кивнула я.
– Но не для Гришки. Выкинуть такой номер он тебе не позволит. Ему надо, чтобы ты вошла в права наследства. А уж потом освободить тебя от прав и денег, конечно, тоже. Предупреждаю, сильно разозлившись, он может черте‑те что сотворить. Так что не дури и наследуй.
– Похоже, ты все продумала, – начиная все больше злиться, усмехнулась я. – А ты не боишься, что я начну тратить твои денежки? Ведь если ты в понедельник трагически погибла, то они мои, а не твои.
– Трать на здоровье, – кивнула Лерка, – их много, и потратить все не так легко. А потом, скажу тебе по секрету, не такое уж это веселое занятие: ломать голову, куда спустить деньги.
Тут я вспомнила, при каких обстоятельствах познакомилась с Леркой, и сразу ей поверила.
– Ты пойми, для меня не важно, что будет с деньгами, – вздохнула Лерка. – Главное, чтобы они не достались Гришке. Ну и, конечно, очень хочется посмотреть, как будет выкручиваться этот олух. Неужто тебе не интересно?
– Мне – нет. Ты предлагаешь мне рисковать головой…
– Сто тысяч, – быстро сказала Лерка и положила передо мной сберегательные книжки. – Я открыла счета на твое имя. Большая сумма вызовет подозрение, а здесь по десять тысяч в разных банках. Ну, что скажешь?
– Скажу: собирай вещи и отправляйся в психушку. Тебе там самое место, раз ты спятила. И забери все это. Может, я и корыстна, но не до такой степени, чтобы рисковать жизнью из‑за денег.
– Ты будешь рисковать, если откажешься, а так… Ну что у тебя за жизнь? Скука смертная. Работа, дача, парня и того не завела. А здесь приключение.
– Иди ты к черту! – рявкнула я.
– Ну что ты орешь, – вздохнула Лерка и удрученно добавила:
– К тому же ты всегда можешь удрать к маме и неплохо там устроиться, имея сто тысяч долларов.
Я приоткрыла рот и некоторое время не могла его закрыть. Потом проверила сберкнижки. Так и есть.
Сто тысяч долларов. Вообще‑то никто не собирается убивать меня уже завтра, впрочем, как и послезавтра. Гришке, как его называет Лерка, это попросту невыгодно. Бегать за ним по городу тоже не моя забота: это дело Лерки и Сашка, а моя – продолжать жить как ни в чем не бывало (по возможности) и надеяться, что я когда‑нибудь смогу воспользоваться деньгами, которые так неожиданно у меня появились.
– Хорошо, – согласилась я. – Но если я почувствую, что дело плохо и мне грозит опасность, выхожу из игры.
– Договорились, – кивнула Лерка, и мы ударили по рукам.
Я воспылала к ней сочувствием. Который день она не покидает квартиру, вот уж счастье в четырех стенах сидеть. Неизвестно, кому от ее мести хуже, Гришке или ей самой.
– Как долго ты планируешь оставаться покойницей? – вздохнула я.
– Как только разделаюсь с этим мерзавцем…
Я еще раз взглянула в зеркало и направилась к двери.