– Я тебя предупреждала, – прорычала я.
– Да ты что? У жены Зверька день рождения, я подошел только поздравить, люди приглашали, вроде не чужие… Выпил рюмку, пять минут посидел, уже домой собрался…
– Врешь ты все, – рассвирепела я.
– Ну что ты вытворяешь! – всплеснул руками Лом, чем очень напомнил мою бабушку. – У людей праздник…
– Я тебе не верю, – жалобно сказала я на всякий случай.
– О господи, я тебе сто раз повторял: мне никто, кроме тебя, не нужен. – Я вроде бы застыдилась, а Лом полез целоваться. – Ладушка, солнышко, ну чего ты? Ей‑богу, у Витькиной жены день рождения, вот и сидят с друзьями, не веришь, сама спроси… Хочешь, паспорта покажут?
Здесь мне стало по‑настоящему стыдно, а что, если женщины за столом действительно с мужьями и я им праздник испортила?
– Врешь? – с надеждой спросила я.
Лом тяжко вздохнул. Я извлекла платок из сумки и аккуратно заплакала, жалуясь при этом на жизнь:
– Звоню тебе, а какой‑то дурак мне говорит: он в ресторане. Я испугалась, спрашиваю: «С бабами?» – а он что‑то плести начал. Я чуть с ума не сошла. А ты сидишь здесь, и эта крашеная рядом…
– Да на фига она мне? – опять всплеснул руками Лом.
– Правда с женами сидят?
– Ну…
– Геночка, что ж я наделала, а? – очень натурально испугалась я.
– Ничего, подумаешь… Сейчас столы по новой накроют, кончай реветь. Пойдем, я тебя со всеми познакомлю, чтоб, значит, мыслей не было.
– Мне стыдно, – пролепетала я.
– Еще чего? Да хоть разнеси весь кабак к чертовой матери. Кто здесь хозяин? Кому не нравится, пусть выметаются. Пошли. – Лом ухватил меня за руку.
– Гена, – зашептала я, – отправь кого‑нибудь за цветами для именинницы.
Лом кивнул и тут же подозвал лохматого парня.
За столом царило молчание, стол был накрыт, но весельем не пахло.
– Извините, – сказала я и улыбнулась. – У меня скверный характер, и я слишком люблю своего мужа.
С некоторой робостью выпили за именинницу. Потом явился парень с букетом, народ понемногу оживился. Лом сиял, как тульский самовар, и больше обычного действовал мне на нервы.
Когда я стала получать хоть какое‑то удовольствие от общения с людьми, он потащил меня танцевать и зашептал на ухо:
– Поехали домой, ну их всех к черту…
Я немедленно изобразила боевую готовность и буйный восторг, думая при этом: «Чтоб тебя, гада, черти слопали…», но это было не все. Лом решил доконать меня в тот вечер. Только сели в машину, он достал с заднего сиденья огромный букет и сунул мне. Я охнула, взвизгнула и замерла от счастья. Невыносимо довольный Лом заявил:
– Что ж я буду гонять мужиков за цветами для чужой бабы? А родную жену без букета оставлю? – Тут он полез целоваться и сразу пристал:
– Ладушка, ты меня любишь?
«До смерти», – очень хотелось сказать мне.
Итак, ничего путного с рестораном не вышло. Вся надежда теперь была на баню. Парился Лом с дружками не реже раза в неделю, и, по моим представлениям, не столько грязь с себя cчищали, сколько пьянствовали. А где водка, там и бабы. По крайней мере, я на это очень рассчитывала и вторника ждала как манны небесной. Лом меня расцеловал и, пообещав в девять вернуться, отбыл. Выждав пару часов, я, сгорая от нетерпения, отправилась за ним. В тихом переулке в здании начала века размещался так называемый спортивный клуб. Спортивным только и было что вывеска. Правда, существовал еще зал с тренажерами, но главное, конечно, сауна.