Шубу волокет, рожа довольная. «Ладуле подарок», – передразнила Танька Лома, – а сам так и светится.
– Он дом затеял строить, – пожаловалась я. – Танька, избавь меня от этого придурка, пока он все мои деньги по ветру не пустил. Ведь все равно ничего путного не построит…
– А ты сама займись… подскажи. Он тебе муж и рассуждает правильно: чего женатому человеку в трех комнатах тесниться? Детки пойдут…
– Заткнись, дура, – снова рявкнула я и даже замахнулась.
Танька хохотнула и сказала:
– С жиру бесишься. Лом – мужик золотой, если с ним по‑умному…
– Он почти что идиот.
– А тебе кто нужен? Был у тебя умный, Димой звали. То‑то ты через две недели с тоски пухнуть начала…
– До чего ж ты подлая баба, – покачала я головой. – Не хочешь помогать, не надо, сама справлюсь.
Танька испугалась.
– Ладка, ты дурака‑то не валяй. Лом хоть и недоумок, но, если заподозрит, что ты ему опять вкручиваешь, третий раз не простит. И рада будешь все назад вернуть, да не выйдет. Слышишь?
– Слышу, – недовольно ответила я.
– То‑то. Уж сказала, что любишь, вот и люби.
– Он у меня подавится любовью.
Танька развеселилась и заявила:
– Это вряд ли. Лом мужик крепкий…
– Иди‑ка ты домой, – заявила я.
Подружка обиделась:
– Ну чем он тебе так досадил? Красавец, здоровья на семерых, баксов целые карманы… Ну дурак, что ж теперь… Оно и лучше. Ладушка, ты баба умная, а с дураком всегда проще… Дела идут, и, если рот не разевать, мы с тобой быстренько все к рукам приберем.
– Я хочу быть вдовой, – напомнила я. – Сыщи киллера, заплачу любые деньги, лишь бы от этой подлюги избавиться…
– Не ко времени, – жалобно застонала Танька.
– Я тебя предупредила: не хочешь помочь, сама за дело возьмусь…
– Что, сама стрелять начнешь? – удивилась подружка.
– Нет, буду любить сильнее и крепче, – усмехнулась я. – Ревновать начну. Допеку, сбежит сломя голову.
Танька с сомнением покачала головой.
– Бабы на стороне у Лома нет. Мне бы донесли… Я ж говорю, он свихнулся, ты у него на уме и светлым днем, и темной ночью.
– Вот я его и порадую, – пообещала я Таньке, она хохотнула и головой покачала.
Оставшись одна, я стала бродить по квартире, составляя план военной кампании. Подружка была права, Лом окончательно свихнулся: клялся в любви, шарил по мне глазищами и без конца терся рядом. Никакого покоя. То звонит, то вдруг заявится, когда его не ждешь и хочешь отдохнуть в тишине, а тут крутись и изображай безумно влюбленную. Чуть замешкаешься с этой самой любовью, он уже в глаза заглядывает и подозрительно спрашивает:
– Ладуль, ты чего такая? Настроение плохое?
В целях собственной безопасности я начинала демонстрировать хорошее настроение и повышенную готовность к любви.
Поначалу я себя утешала, что это должно Лому быстро надоесть. Но как бы не так. Если продолжать в том же духе, через пару месяцев выйдет, что одеваться по утрам просто не имеет смысла. Его подарки доставали меня не меньше его любви, он тащил в дом все подряд, совершенно не думая, нужно мне это или нет. Подаркам надлежало радоваться, в противном случае Лом грустил и приставал с вопросами:
– Ладуль, не понравилось? А чего ты хочешь?
У меня был только один ответ: хочу стать вдовой. Танька отказывалась помочь, а мне такое дело не по силам. Значит, выход один – допечь Лома ревностью, но и тут Танька права: как на грех, он оказался примерным семьянином, все его бабы разом куда‑то исчезли, даже по телефону никто не звонил.