– Что тебя так обрадовало в слове «дочь»?
– А то. Еланская нас официально усыновила. Меня и Лешку. Но успела забыть об этой мелочи. Тут никакого завещания не требуется. Ее состояние переходит к ближайшим родственникам. У нее никого не осталось кроме меня. Я единственная наследница. Вот почему алиби нужно в первую очередь мне. В любом убийстве главное мотив. У тебя его нет, а у меня есть.
– А что ты намерена делать с отцом?
– Ничего. Он как змея без жала и меня не волнует. Меня интересует только один музыкант. Нищий. И если я вложу деньги в его раскрутку, то он на мне женится. Ради него я готова горы свернуть. И сверну, если у меня будут деньги. Мне хватит наследства мачехи. На всю жизнь хватит.
– А твое поступление в институт?
– Обойдусь. У меня и без института башка варит. Это лишь блеф для родителей, чтобы от них смотаться. Но сейчас они уже мне не хозяева. Я поставила на них крест.
Соня немного подумала, сощурив глаза, и сказала:
– Пиши расписку. Слов можно сказать сколько угодно, но мне нужны письменные заверения.
– Расписку? – удивилась Ксюша.
– Конечно. Тогда я возьмусь за работу. И все сделаю согласно твоему плану. Итак: «Я, Ксения Иннокентьевна Суконникова, нанимаю горничную нашего дома Софью Кайранскую для убийства своей матери Елены Макаровны Еланской. В качестве вознаграждения предлагаю ей все богатства, принадлежащие князьям Салтыковым, которые ныне найдены на принадлежащей мне территории и считаются моей собственностью. Дарственная на богатство и список прилагаются. Подписано собственноручно Ксенией Суконниковой». Дата и подпись.
Ксюша даже не думала, а достала лист бумаги, ручку и попросила продиктовать текст еще раз.
Соня получила расписку и тут же убрала ее.
– А может быть, Лена и впрямь твоя мать? Ты такая же решительная и отчаянная, как она.
– Училась у нее жить, а у отца думать. Это не все, Соня. Теперь ты пиши обязательства по выполнению заказа. Начнешь со слов «Я обязуюсь…». А то ты мою расписочку припрячешь, а ничего не сделаешь. Мне тоже нужны гарантии.
Отпираться не имело смысла. Соня согласилась. Так они повязали друг друга путами. Со стороны девушки выглядели очень приятными и хорошенькими. Что бы о них подумали, услышав их нежную беседу. Один, попытавшийся помешать их уединению, до сих пор в себя не пришел.
4
Машину обнаружил браконьер. Ловил форель в горной речке сетями. Позвонил в полицию с заправочной станции, чтобы не засветить свой сотовый телефон. Балабанов с бригадой выехал на место.
Машину столкнули с горной дороги под откос, и она должна была утонуть в реке, но застряла на полпути между деревьями. Труп девушки лежал на заднем сиденье со связанными руками за спиной и с пулевым отверстием во лбу. Стреляли в упор.
– Это сделал тот, кто вел машину, – сказал криминалист.
– Уверен? – спросил подполковник.
– Если бы с ней кто-то рядом сидел, то есть сопровождающий, то зачем ей руки связывать. И еще вокруг рта клей от липкой ленты и волоски над губой вырваны. Рот ей заклеили лентой, но потом ее сорвали. Это может говорить о том, что пленницу везли через город, и она могла кричать.
– На вид ей лет семнадцать, – предположил эксперт. – Мне покоя не дает пулевое отверстие. Калибр семь шестьдесят два. Точно таким же выстрелом была убита Дина.
– Долго соображаешь, Палыч, – вмешался Балабанов. – Машина принадлежит Дине. Ее «девятка». По словам Ксении, на этой машине она приехала в охотничий домик отца. Там застала раненого брата с его подружкой Шурой. Девушка не местная, а курортница. Прошло три дня, но никто о ее пропаже не заявлял.