Ирина гармонировала с обстановкой. Изначально красивая, она сумела превратить себя в монстра. Бритая голова с татуировкой в виде паука в паутине. Опухшее от вечного недосыпания, наркотиков и алкоголя лицо, красные глаза. Куча железок в носу, ушах, на губах и в бровях. На ней был старый прожженный сигаретами и измазанный краской халат и кеды со стоптанными задниками.
– Эй, что задела? – противно гнусавя, зло спросила она.
– Надо поговорить, – сказал Артем.
– Катись нахер!
В ответ на это Артем двинул ее кулаком по лицу в район носа. Ирина грохнулась на пол. Ее халат распахнулся, выставив на показ дряблый живот и не только. Она была без трусов.
– Ты че, совсем охерел? – взбесилась она.
Артем двинул ее ногой в живот.
– Ладно, хватит, – попросила она, оправившись от удара.
– Как скажешь, – ответил он. – Куда можно сесть?
– Куда хочешь.
– Помочь встать?
– Спасибо, я сама.
Пока она поднималась, Артем сгреб на пол какие-то вещи с ближайшего стула и сел.
– Так какого тебе от меня надо? – спросила Ирина, закуривая сигарету.
– Нам надо поговорить об Игнате.
– Мы расстались.
– И боюсь, навсегда.
– Допрыгался?
– Тело его не нашли, но, думаю, да.
– Говорила же ему… – она вздохнула. И все, никаких больше проявлений горя или сочувствия.
– Что Игнат делал у «Счастливого фермера»?
– Хотел отомстить за семью. Когда во времена кризиса они под девизом «Искореним голод!» забивали на мясо целые поселения, под раздачу попали его родители и брат с сестрой. На счастье, его не было дома. С тех пор он жил желанием отомстить.
– Как он взломал базу фермы?
– Он взломал лишь систему связи, так как основная база не подключена ни к какой сети. Поэтому он слушал их разговоры, надеясь найти что-то такое, что сможет отправить их на дно.
– Он что-нибудь обнаружил?
– Не думаю. Иначе это было бы уже в сети.
– Как хорошо он знал руководившего фондом «Милосердия» доктора Голдштейна?
– Не знаю. Он дохрена кому оказывал не совсем законные услуги. Я в эти дела не лезла.
– Так говоришь, если он обнаружил бы что-то, то сразу же выложил в сеть?
– Ну да. Для этого он и следил за «фермой».
– Понятно. Ладно, ты извини за рукоприкладство, но мне надо было привести тебя в чувства, – сказал Артем, вставая.
Ирина криво улыбнулась.
– На твоем месте я бы быстро оделся, взял деньги с документами и свалил туда, где тебя никто не найдет. Даже самые близкие друзья.
– Что, так серьезно?
– Серьезней некуда. Так что поспеши.
Выйдя из квартиры, Артем позвонил Максиму.
– Привет. Приходи в «Дичь», – сказал он в ответ на слегка раздраженное «алло».
– Когда?
– Сейчас. Бросай все и приходи.
– Хорошо еду.
После этого разговора Артем вызвал такси и только потом нажал на кнопку вызова лифта. Когда он спустился, машина уже стояла.
День обещал быть почти летним, поэтому в кафе Артем выбрал стол во дворе. К нему подлетел человек.
– Я жду друга, – сказал Артем. – Когда он придет, тогда и буду заказывать.
Максим прибыл минут через пять.
– Что за срочность? – спросил он, садясь за стол. Судя по лицу, он был не выспавшимся и злым.
– Есть кое-что новое по делу.
– Ты, кажется, забыл, что как частное лицо обязан своевременно сообщать мне всю появляющуюся связанную с расследованием информацию? – раздраженно спросил он.
– Так я для этого тебя и позвал.
– Ты не понимаешь, что означает «своевременно»?
– Что будете заказывать? – спросил подошедший человек.
– Мне кофе, – бросил Максим.
– А мне ребрышки, овощи, картошку по-домашнему и травяной чай, – заказал Артем, решив основательно позавтракать перед обещающим стать долгим днем.
– Ты же знаешь, – вернулся он к разговору, когда человек ушел, – что я не плюю против ветра, и что я ни за что бы не взялся за это дело, если бы кое-кто, перед кем ты тоже отчитываешься, крайне настойчиво не попросил меня за него взяться. А это может означать лишь то, что меня втянули в это исключительно для того, чтобы ты не получал информацию слишком уж своевременно.
– Только поэтому мы разговариваем здесь, а не в отделении. Особенно после того, что ты вытворил на ферме.
– А я что-то там вытворил?
– Ты фактически предупредил их о нашем визите, позволив тем самым скрыть улики.
– Те улики, что они скрыли, тебя не касаются, потому что, скорее всего, они здесь не причем.
– Почему ты так думаешь?
– Ты уже в курсе, что пропавший охранник работал на наших друзей?
– Откуда у тебя эта информация?
– Из самых первых рук. Причем получил я ее уже после визита на ферму. Он обнаружил, что некто Игнат Борисов взломал систему связи и имеет доступ ко всем телефонам фермы. Борисов искал достаточно серьезный компромат для того, чтобы потопить ферму, так как его семья попала под заготовку мяса. Будучи засланным казачком, охранник не стал бить тревогу, а решил завербовать Борисова, сыграв на его чувствах к ферме. Вполне возможно, что в тот роковой для них день он и хотел это провернуть, но плутовка Фортуна смешала его карты, дав Борисову информацию, которую тот не смог переварить. В результате он зачем-то позвонил Голдштейну, после чего его и охранника ликвидировали, так как с тех пор ни тот, ни другой, не подают признаков жизни.
– И после этого ты позволил ферме замести следы?
– Не тупи. Борисов был готов к любому подвоху со стороны фермы, а раз полученная информация вывела его из равновесия… – Артем многозначительно улыбнулся.
– Допустим, ты прав, что дальше?
– Дальше я думаю прогуляться в лагерь.
– Там ничего нет. Мы смотрели.
– Возможно, вы не туда смотрели.
– Да, умник? И куда собираешься смотреть ты?
– Еще не знаю. Но других зацепок у нас все равно нет.
Разговор был окончен, и Максим, выпив залпом свой кофе, встал из-за стола.
– Заплатишь, – сказал он.
После его ухода Артем набрал Сергея Николаевича.
– Слушаю вас, – услышал он голос Алины.
– Сергей Николаевич далеко?
– У него появилось неотложное дело, поэтому он полностью передал вас мне. Что вы хотели?
– Сообщите ему, что я звонил.
– Артем, не глупите. Вы знаете, что я в курсе дела, и если он передал его мне, значит, на то есть веские причины.
– Хорошо. Мне нужен вертолет и поговорить.
– Где вы?
– В «Русской дичи». Знаете, где это?
– Найду. Ждите меня там.
Артем убрал телефон в карман и позвал человека.
– Слушаю вас, – сказал тот.
– Принесите мне кофе и штрудель.
Алина появилась, когда Артем заканчивал разделываться с десертом. Она была в джинсах, телесного цвета сапожках и такого же цвета куртке.
– Хотите что-нибудь? – спросил он.
– Спасибо, нет.
– Слишком плебейское место?
– Я не настолько заражена снобизмом.
– Что будете заказывать? – спросил подошедший человек.
– Счет, – ответил Артем.
– И, пожалуйста, побыстрей, – добавила Алина.
– Мы куда-то спешим? – спросил Артем.
– Я нет, а вот вы…
– Я хочу прокатиться в лагерь.
– Не здесь, – оборвала она.
– Покатаемся? – предложила Алина, когда они сели в машину.
– Как вам будет угодно.
– Тогда рассказывайте.
– Вы упускаете еще одну возможность, – сказала Алина, выслушав рассказ Артема. – Это не обязательно должно быть чумой или атомной бомбой. Вполне возможно и то, что кто-то защищает инвестиции.
– В смысле?
– Представьте себе, что есть очень прибыльный и настолько же незаконный проект, за открытое финансирование которого можно навсегда лишиться квоты, а то и отправиться на колбасу. Упускать такую возможность тоже нельзя. Поэтому создается фирма-посредник, которая находит инвесторов для похожего, но совершенно законного проекта. В этом случае к инвесторам никаких претензий быть не может, так как они добросовестно заблуждались на счет финансированного проекта. На бумаге же все законно. Главное, чтобы информация об истинной сути проекта не стала достоянием общественности, так как в этом случае инвесторам придется открещиваться от проекта и прекращать финансирование.
– Это объясняет зачистку группы Голдштейна, но зачем сравнивать с землей целый поселок?
– В качестве демонстрации намерения. Совершая подобные вещи, люди демонстрируют инвесторам, что готовы идти до конца ради защиты проекта, включая и убеждение инвесторов продолжать с ними сотрудничать.