– Наверное тупее – раз оказались в таком положении, – сказал Суматохин.
– Нет. Не в этом дело, – продолжал Дмитрий.
– А в чем? – спросил Суматохин.
– А в том, что нет у нас цели. ЦЕЛИ, – и Дмитрий многозначительно показал указательным пальцем вверх. – ЦЕЛИ!
Суматохин и Полянский не понимали, к чему клонит их друг, они думали, что он просто пьян и поэтому несет всякую ахинею.
– Вы понимаете, о чём я вам говорю? – всё не мог успокоиться Дмитрий.
Суматохин и Полянский положительно закивали головами; но на самом деле, конечно, так ничего толком и не поняли, просто им хотелось, чтобы их друг поскорее отвязался от них.
– Наконец-то доперли, – обрадовался Дмитрий. – Тогда сделаем вот что: давайте поклянемся, что приложим все усилия, чтобы добиться главной цели в жизни.
– Это как? – спросил удивленный Суматохин.
– А вот так: повторяй за мной. Я, гражданин Российской Федерации, Олег Суматохин, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь.
– Это что еще за детский сад? – воспротивился поначалу Суматохин.
– Давай повторяй, а не перебивай.
И Суматохин повторил не так торжественно, как подобало, с некоторой иронией в голосе и вяловато.
– Клянусь приложить все свои способности, таланты, волю и характер, чтобы стать в этой жизни «человеком с большой буквы», чего бы мне это ни стоило. Сделать всё, чтобы не быть лохом. И если я не добьюсь этого, пускай мои друзья отрекутся от меня и никогда не подадут мне руки, и я не буду ничего иметь против этого, – продиктовал Дмитрий.
Суматохин повторил слово в слово уже с некоторым волнением. Последние слова ему не очень понравились и несколько насторожили.
Потом свою клятву произнес Полянский, а после него и сам зачинщик этой идеи – Дмитрий.
– Слушай, Димон, а как мы определим: кто добился своей цели, а кто нет? И сколько времени для этого требуется? – резонно заметил Суматохин.
– Хороший вопрос, – согласился Дмитрий. – Сделаем вот как. Через десять лет встретимся и посмотрим: из кого, что получилось, заодно и отметим юбилей нашей клятвы.
Тогда ещё они были очень молоды и самоуверенны. И никто из них не сомневался, что обязательно найдет своё место в жизни. Они тогда еще даже не предполагали, что жизненные пути их разойдутся раньше, чем пролетят эти десять лет. Через год Дмитрий решил поменять место учебы и поступил в театральный, после чего уже почти не видел старых друзей, лишь изредка напоминая о себе телефонными звонками. После окончания института ушел с головой в большой бизнес Полянский, его привлёк к себе дядя, работающий в то время в команде одного известного олигарха. После чего у него появилась целая масса новых знакомых и партнеров, с которыми приходилось проводить почти всё время, так что и Суматохин и Дмитрий, как бы сами собой выпали из обоймы его близких друзей.
«Эх, Димон, Димон, не изменился ты совсем», – подумал Суматохин, вспомнив о клятве. Он даже не задумывался о её сути, считая всё это пустым делом.
Больше его беспокоило, как собрать более-менее приличный стол, чтобы «не обидеть» гостей. В заначке и в кошельке, всё вместе, у него осталось сто пятьдесят долларов.
Глава 3
Когда он уже одевался, чтобы совершить рейд по ближайшим магазинам, в квартиру позвонили. Суматохин открыл дверь. Это пришёл Ванилин со своей новой подругой.
Ванилин в квартире Суматохина чувствовал себя как дома, поэтому представив свою спутницу: «Лена», сразу же начал быстро раздеваться и помогать делать то же Елене.
Раздевшись, Ванилин оказался в белой полурасстегнутой рубашке с длинным рукавом и плотно обтягивающих его толстые ляжки черных кожаных штанах. Девушка же была одета в сиреневую водолазку и джинсы. Она была худа и обладала самой простой внешностью: не отталкивающей и в то же время не особо привлекательной.
По внешнему виду приятеля Суматохин догадался, что тот из ночного клуба, где видимо и выцепил Елену. Опытным взглядом Суматохин сразу же определил его спутницу, как малолетку, приехавшую из провинции в Москву искать приключения на свое мягкое место и находившуюся в последнее время в поиске какого-нибудь лоха, у которого можно было бы зависнуть подольше без тяжелых для себя последствий. Суматохин считал, что у таких особ, как правило, одинаковое продолжение биографии – не очень счастливое, и ему немного стало жаль ее.
Суматохин рассказал Ванилину, за чем и для чего собирался идти в магазин. На что заинтересованный Ванилин сказал:
– Ничего, если я поучаствую тоже на вашем празднике? Не обидишься? Дмитрий Хватов говоришь? Знаю я такого артиста.
Суматохин посмотрел на приятеля, прежде чем ответить. Ему показалось, что его внешний, да и социальный статус не очень-то будет соответствовать обстановке. Но отказать товарищу он был не в силах и поэтому ответил положительно. Ванилин же в свою очередь предложил Суматохину не ходить по магазинам, а сделать заказ по телефону. Эта идея понравилась хозяину, и он не преминул ею воспользоваться.
Ванилин прошел со своей спутницей в большую комнату, врубил музыкальный центр, чуть ли не на всю мощь, и начал танцевать. Звучала мелодия в стиле техно, Лена пыталась, как могла изображать что-то похожее на танец Ванилина, но это у нее не очень хорошо получалось. Ванилин старался двигаться ритмично, резко.
– А вот это движение ты видел? – обратился он к Суматохину, изобразив нечто похожее на одновременное конвульсивное содрогание туловища и таза.
Суматохин отрицательно помотал головой.
– Давай, давай, давай, давай, – выкрикивал Ванилин, распаляя себя и партнершу.
В итоге танца Ванилин приблизился к Лене и теперь уже двигался, находясь к ней лицом к лицу. Потом подхватил её, взяв за руки, посадил к себе на бедро и таким образом начал ритмично то поднимать вверх, то опускать вниз, изображая, видимо, тем самым нечто сексуальное. Лена заухала и не сопротивлялась, а Ванилин рычал как медведь, пока резко не скинул партнершу на пол и не освободил её, после чего огласил комнату диким воплем Тарзана, обозначив тем самым конец танца. Лена, переводя дух от усталости, плюхнулась в кресло.
– Слушай, Олег, у тебя есть что-нибудь выпить? – обратился к Суматохину Ванилин.
– Что, уже не можешь потерпеть до вечера? – спросил Суматохин.
– Я не это имею в виду: сок или минералка.
– А, пойдём на кухню, посмотрим.
Они вышли на кухню. Суматохин достал из холодильника открытый пакет сока и протянул другу. Ванилин сделал большой глоток.
– Как уже? – спросил Суматохин, изобразив неприличный жест, хлопнув ладонью по кулаку, намекая на отношения товарища с его спутницей.
– Нет ещё. Как видишь, разогреваю только.
Суматохин был из той породы людей, для которых собственный дом был всегда открыт для друзей и их частое появление в нем совсем его не напрягало, а скорее напротив: как ни странно успокаивало. В такой атмосфере шума, в некоторой степени даже хаоса, разговоров ни о чём за бутылочкой коньяка до самого утра, он чувствовал себя как рыба в воде.
С Ванилином Суматохин познакомился около года назад, в одном из ночных клубов Москвы. Сошлись они на почве общих интересов: любви к праздному образу жизни, ненависти к рутине и постоянному поиску, к чему приложить неуёмную, бьющую через край энергию. Ванилин работал распространителем, о чём знали лишь самые близкие друзья, в том числе Суматохин. Для всех остальных он был просто свободный художник или на худой конец дилер или маклер. В своем родном Можайске он появлялся в исключительных ситуациях, большее время проводя в Москве в компаниях друзей и в ночных клубах. Его совсем не обижало прозвище Ванилин, по паспорту он являлся Иваном Сыровым. В тусовках, где они крутились, некоторые их знакомые обладали еще менее привлекательными погонялами, такими как Глист, Манкурт, Запах и Лопух, и никто из них сильно не переживал по этому поводу.