Иван Павлович». Бумажку я сунул в щель между створкой и косяком, потом вернулся в машину и набрал номер Литвинова, адвоката Николетты.
– Да, – бойко отозвался Сергей, – весь внимание.
– День добрый, – начал я разговор.
– Привет, Иван Павлович, – сразу же узнал меня юрист, – как дела? Кто под следствие попал? Надеюсь, не ты? Или Николетта вновь в краже подозревается? Лучше сразу о проблеме расскажи, без долгих предисловий.
– У нас все нормально.
– А у кого плохо?
– Я не по вопросу защиты. Скажите, Сергей, вы слышали про бизнесмена по имени Андрей Костров?
– Кто ж его не знает, – засмеялся Литвинов.
– Вы дружите?
– Нет, конечно, – совсем развеселился адвокат, – я ему не чета, маленький винтик без особого капитала, не депутат, не олигарх, не известный шоумен.
– Никогда не работали с Костровым? Он не нанимал вас?
– Нет, у такого человека имеются свои юристы.
– Очень жаль.
– Почему? Мне клиентов хватает.
– Я надеялся на вашу помощь, – пробормотал я.
– Что надо? Говорите, Иван Павлович, – велел Сергей, – если сам не сумею поспособствовать, так знакомых найду, я почти со всей Москвой в дружбе.
– Я наслышан о ваших многочисленных связях, поэтому и рискнул обратиться, – начал я заранее приготовленную речь. – Вот решил заняться журналистикой, не зарывать же талант в землю, да и подработать хочется.
– Правильно, – одобрил Сергей, – что натопаешь, то и полопаешь!
– Есть такой журнал «Оптимист»…
– Никогда не слышал о нем.
– Ерунда, обычный глянец, рассчитанный на молодых мужчин.
– Я подобные не читаю.
– Понятное дело, я тоже не беру их в руки, собираюсь не изучать содержимое издания, а писать туда статьи.
– Чукча не читатель, чукча журналист, – засмеялся Литвинов.
– Верно. Так вот, «Оптимист» регулярно помещает большие очерки под рубрикой «Лучшие невесты России». У Кострова имеется дочь, Ника, мне предложили…
– Понял, – перебил меня Литвинов, – не занимай телефон, сейчас перезвоню.
Я положил мобильный на сиденье и закурил. Может, и правда начать сотрудничать с каким‑нибудь изданием? Сейчас журналистам неплохо платят. Чувство языка у меня есть, профильное образование тоже, знакомых полно, я легко смогу сделать карьеру репортера. И потом, никто не отменял такую вещь, как генетика. Если ваш отец писатель, то сам бог велит вам попытаться заняться литературным трудом.
Только, увы, в придачу к таланту должно даваться и трудолюбие. Я бы даже поставил умение регулярно и упорно работать на первое место. Очень многих щедро одаренных литераторов сгубила элементарная лень, не всякий человек способен ежедневно усаживаться за стол, не имея за спиной начальника с поднятым кнутом, кое‑кто малодушно думает: «Ага, сегодня весело проведу время, а уж завтра сумею заставить себя».
Но дни неумолимо бегут вперед, а великие произведения так и не рождаются на свет, остаются в чернильницах. Вот мой отец, Павел Подушкин, был из иной когорты, настоящий каторжник, прикованный к галере. Очень хорошо помню, как ребенком, заглядывая к папе в кабинет, я видел его согнутую над столом спину. В ушах моментально зазвучал глухой голос:
– Ванечка, зайди попозже, я занят. Вечером поговорим, когда норму напишу.
Увы, я не принадлежу к самозабвенным трудоголикам, полнокровную многостраничную книгу написать не способен, но, может, сумею кропать статьи? Хотя если вдуматься, то зачем? Служба у Норы вполне меня устраивает.
Мобильный загудел, я схватил трубку.