Ответил Янхе:
– Да что тут думать? И так ясно: у парня родственники в Северных землях, вот он и едет туда. Разве не заметно, что он очень нервный? Переживает, бедняга, за своих.
– Знаете что, ребята, – сказал Урумхе. – Давайте не будем его донимать своими расспросами. Нам еще долго ехать вместе. Надо будет – он сам нам расскажет. А так – ему и сказать будет нечего. Он же сам не знает, что с его семьей.
С ним согласились. Сказали, что это печально. И очень плохо, что человек еще долго не будет знать, что с его семьей. И что телефоны – изобретение землян, позволяющее поговорить с другим человеком хоть на другом конце планеты – нужны не только высокопоставленным чиновникам и богатеям, но и простым людям.
Многие уже разошлись спать, и можно было поискать себе девочку. Но вдруг дверь в бар открылась, и сюда вошли новые посетители.
Кейек узнал Пайакохху. Это была женщина-легенда. Обычно торговцами были мужчины, потому что перевозить товары – дело тяжелое. Очень редко среди них были женщины, которых нужда заставляла заниматься тяжелым трудом. Совершив две-три поездки, эти женщины обычно выдыхались и оставляли это дело. Либо говорили, что заработали достаточно, и больше они этим заниматься не будут.
Пайакохха была особенной. Казалось, ей доставляет удовольствие взвалить на себя мешок и пронести его несколько метров. Ради забавы она может разгрузить караван верблюдов. И играючи пройтись от одного конца планеты до другого, таща на своих плечах неимоверные тяжести.
Когда-то она ходила в караван с мужчинами-торговцами. А потом сколотила вокруг себя отряд женщин, таких же, как она. Правда, им до нее было далеко. И мышцы у них были не так накачаны, и волосы они хотя бы изредка причесывали. Сама Пайакохха не была похожа на женщину в прямом смысле слова: накачанные руки, коротко остриженные волосы, ни следа косметики на лице. Мужчины считали ее за своего парня. Но когда она вливалась в мужской коллектив, ей оказывали знаки внимания как настоящей леди.
Вот и сейчас Кейек и Урумхе начали приглашать их за столик.
– Девочки, давайте к нам, мы платим!
Кейек подумал, что если бы это слышал Янхе, ему бы очень не понравилось такое транжирство. Хорошо, что он ушел спать. А другие караванщики позавидовали этому столику: к ним пришли дамы, а к тем нет. По крайней мере, Кейек чувствовал приступ гордости. Он чувствовал, что взгляды других устремлены за их столик. И когда он спрашивал Пайакохху, как дела, он специально положил руку ей на плечо.
А та как будто бы не заметила этого.
– Плохо у нас дела! – Она ударила рукой об стол так, что посуда зазвенела. – Такого идиотизма я отродясь в жизни не видела! Я просто ненавижу того, кто это придумал! Попался бы он мне, – ух! – я бы на нем живого места не оставила!
Она потрясла кулаком в воздухе. И Кейек уже подумал о том, что сморят в их сторону по другим причинам. Слишком уж разгневалась Пайакохха.
– А что произошло? – осторожно спросил он.
Наверное, зря спросил, потому что Пайакохха посмотрела ему в лицо и начала орать так, будто бы он был виноват во всех ее злоключениях.
– А ты не видишь, как поздно мы приехали? Нормальные люди уже поужинали и спят. Завтра с самого утра надо ехать, а нас так задержали! Черти, выродки, попались бы они мне! Совершенно не понимают, что нельзя так людей задерживать.
Другие женщины тоже были возмущены, неодобрительно гудели или щелкали языком. Но никто так не расходился, как Пайакохха. Кейек попытался погладить ее по плечу, чтобы успокоить, но она сбросила с себя его руку.
Урумхе спросил:
– Кто же вас так задержал?
– Да эти черти, выродки окаянные, тупоголовая полиция! Как начали все проверять. Нет, это уму непостижимо. Заставили нас на посту раздеваться!
Кейек не удержался и хмыкнул. Он подумал, что это такая шутка. Но судя по разгневанному лицу Пайакоххи, это была правда. Да и остальные женщины продолжали качать головами.
К столику Кейека и Урумхе начали стекаться любопытные, привлеченные этой историей. Всем было интересно послушать, как женщин заставляют раздеваться.
– Да вы врете! – свистнул кто-то.
Пайакохха посмотрела на него так, что у него пропало всякое желание спорить.
– Слушай, тебя там не было, ты не знаешь. Небось, ты приехал вовремя, успел разгрузиться, поужинать, переспать с девочкой. А мы несколько часов толклись на посту. Эти тупоголовые твари нас не пропускали.
– Почему же так долго?
– Да потому что мы не хотели раздеваться. Никогда же этого не было. Я не понимаю, кто придумал такие порядки. Мы стояли там, ругались, орали, мимо нас проходили другие караваны, с мужчинами, которых не заставляли раздеваться. А нас заставили. И я не понимаю, какому извращенцу это понадобилось.
– А как вас раздевали? Полностью? – спросил кто-то.
Одна из женщин ответила:
– Да не раздевали они нас, только просили посмотреть спину.
– А это еще зачем?
– Искали там какой-то знак.
– Какой?
Пайакохха взорвалась:
– Дура! И ты поверила про знаки? Они просто хотели поиздеваться. Если бы у меня не было поклажи и верблюдов, я бы пошла к мэру, к министру, к королю! Я бы этого так не оставила. Но у меня заказы, груженые верблюды, которые хотят жрать. Меня ждут клиенты. Я не могу вот так все бросить и пойти разбираться с ними.
– И что же? – спросил Урумхе. – Вы показывали им свои спины?
– Представь себе: да. И после этого они пропустили нас. Это унижение! Это ущемление прав женщины! Выродки, идиоты! Ненавижу!
Пайакохха еще долго стучала кулаком по столу. И Кейек на всякий случай отодвинул свое пиво, чтобы она по нему не заехала.
Но любой гнев когда-нибудь проходит. И вскоре Пайакохха мирно пила пиво, положив свою голову на плечо Кейека. Тот чуть не лопался от гордости: женщина-легенда выбрала его, а не другого мужчину. Пусть все увидят, какие они друзья, как она обнимает его и сидит за его столом. Слава Пайакоххи коснулась и его, раз они сидят вместе.
Его плечо уже ныло от напора этой сильной женщины. Но это его не смущало. Это была ничтожная плата за то, что он сейчас приобрел.
Геллы сейчас нет. Хозяин двора сказал ему выбрать другую девочку. Но что толку выбирать безвестных особ, которые доставят тебе удовольствие, а назавтра ты даже не вспомнишь их лиц. Пайакохха – другое дело. До скончания жизни он будет горд, что отхватил себе такой кусок. Он поднимется в собственных глазах настолько, насколько даже и не мечтал.
Люди постепенно расходились. Торговцы выбирали себе девочек, но Кейек чувствовал, что сейчас выше этого. У него была другая цель. И она была почти в его руках.
Когда плечо уже начало неметь, а пьяная Пайакохха принялась в который раз рассказывать, какой подлец ее бывший муж, Кейек решился:
– Дорогая, надо выспаться перед завтрашней дорогой. Давай я отведу тебя в номер.
– Ты ведешь себя, как мой бывший муж, тупоголовый остолоп. Давай еще выпьем, я тебе расскажу, как он надо мной издевался, – ответила Пайакохха и потянулась к новой бутылке.
Кейек позволил ей осушить ее до дна. После этого молча взвалил себе на плечо руку Пайакоххи и попытался вести ее.
Это было трудно. Пайакохха была больше него, и к тому же пьяная. Она висела на нем, как поклажа на верблюде. Кейек с трудом довел ее до лестницы и сейчас совершенно не понимал, как можно справиться с ней и дальше.
– Давай, давай, милая, – уговаривал он ее. – Помогай мне. Ставь одну ногу сюда, другую – сюда.
Сегодня он так же учил Хетта. Тот оказался более способным учеником, чем Пайакохха. Надо отдать ему должное: упорства и трудолюбия ему было не занимать. А с пьяной Пайакоххой дела обстояли плохо.
Пришлось позвать на помощь хозяина двора. Они с двух сторон взяли Пайакохху и затащили ее вверх по лестнице. А она при этом норовила сбросить с себя их руки и твердила: