– Меня, гад, не проведешь, – злорадно осклабился он.
– Не брал. Не знаю. Не виноват. Больной. Чемодан тут стоял… – пролепетал Тишка, – Ой, плохо мне, братцы, тошнит…
– В кармане оно у него, в кармане, – озарило обворованного в пальто, все еще потрясающего пустой коробочкой.
– Щас блевану, – возопил Тишка, и издал утробный убедительный звук, моментально возымевший определенное действие на окружающих, особенно на милиционера, ибо тот, несмотря на повседневную работу с отбросами общества, явно не имел желания марать свое форменное обмундирование.
Воспользовавшись ослабшей хваткой, воришка молниеносно отправил подлую вещицу из кармана себе в рот, справедливо рассудив, что только таким способом сможет избавиться от обременяющей его улики. Вряд ли у кого появиться желание извлекать её из глубин канализации. Однако, этот маневр не ускользнул от внимания возбужденного потерпевшего.
– Он у него, – закричал тот, – Я видел. Он его в рот сунул. Ворюга.
Милиционер вновь мертво вцепился в Тишку, и тому ничего больше не оставалось, как проглотить проклятое яйцо, несмотря на всю неприятность прохождения твердого не разжеванного предмета через узкое горло. Но что не вытерпишь ради свободы, век бы ее не покидать. Произведя натруженное глотательное движение, Тишка дернулся, обмяк и осел на пол.
– Проглотил, – обреченно выдохнул хозяин чемодана, – Сволочь какая. Товарищи, он его проглотил. Он его проглотил, скотина. Убью!
– В отделение, – резко скомандовал милиционер, осадив разбушевавшегося хозяина содержимого деревянной коробочки – Понятые, пройдите за мной. И вы, то же, – указал потерпевшему, – Там разберемся.
* * *
В линейном отделении милиции, куда вскоре Тишку доставили в сопровождении милиционера, бдительных граждан и разгневанного хозяина чемодана, при обыске у его обнаружили вагонный ключ, довольно крупную сумму денег, женские ювелирные украшения в виде витой цепочки, брошки, серег и колечка желтого металла с белыми камнями, предположительно – бриллиантами от трех до десяти карат. На вопрос чье и откуда задержанный категорически заявил, что все принадлежит лично ему и куплено на трудовые доходы, что он приехал в город жениться, и просит не марать грязными предположениями подарки его невесты. Вел он себя нагло и вызывающе, как и положено, по его представлению, несправедливо оклеветанному добропорядочному гражданину, хотя внутренне, понимал всю тщетность эмоционального сопротивления бездушной машине карающего правосудия.
По настоянию потерпевшей стороны, к этому времени обозначенной в протоколе товарищем инженером Лыковым К. П., приглашенные медицинские работники, произвели необходимые чревопромывочные процедуры. Положительного результата они не дали, зато предоставили Тишке возможность затопить тихую атмосферу дежурной части неимоверными визгами, стонами и возмущениями.
– Выйдет естественным путем, – Заключил седовласый врач, скорой медицинской помощи, – Видимо, если что и было, то оно прошло дальше, в кишечник. Ждите. Если, конечно, оно там есть.
– Вскрытие. Надо делать вскрытие. Надо отправить его в больницу и сделать вскрытие. Неизвестно, что с ним теперь будет. У него может быть закупорка кишок, – напирал разгоряченный инженер.
– Я ничего, простите, не просматриваю, – возразил доктор, – Я не могу утверждать, что оно там есть. Но не могу утверждать и обратного. Не беспокойтесь, организм прекрасно справляется с подобными неприятностями. Или он его переварит, или вытолкнет, или это проявит себя иначе. Вы же сами убедились, что в желудке ничего нет.
– Это черт знает что такое! Оно твердое. Оно не могло перевариться. Оно не может перевариться. Оно должно хорошо просматриваться, как камень, – не унимался обворованный Лыков.
– Не спорьте со мной. Я не первый год в медицине и прекрасно могу различить, когда человек глотает камень, а когда что-нибудь иное, – возмутился эскулап.
– Что значит иное? – воскликнул потерпевшей.
– Я имею в виду растворяющееся, так сказать, усваиваемое естественным порядком – уточнил врач.
– Оно не растворимо. Оно не может быть растворимо. Я проверял. Я воздействовал на него кислотами. Оно неизвестно вообще, что такое. Возможно, оно вообще неземного происхождения. Возможно это – осколок метеорита. Если бы вы его видели, у вас не осталось бы ни малейших сомнений! Возможно, это имеет огромную научную ценность. Это таинственное нечто вообще неизвестно как может воздействовать на организм человека. Если бы вы только имели возможность, хотя бы один раз увидеть это, вы бы не стали вести себя столь равнодушно, – заключил инженер Лыков.
– Вот и прекрасно, – насупился доктор, – Вы имеете возможность произвести наблюдение. Можете, так сказать, поставить эксперимент. Я же, простите, ничего больше сделать не могу. Тем более, что я, как вы утверждаете, этого не видел. Если бы я его хотя бы имел возможность прощупать. Но я, простите, ничего не прощупал. Твердый предмет, как вы сказали, такой величины не может не прощупываться. Как я могу утверждать, что он там есть? Ждите. Наблюдайте. Если хотите, ставьте ему клизмы. Но больше я ничего вам порекомендовать не могу.
– Что же это вы, товарищ, такую ценность обычным багажом возите, – вмешался дежурный офицер, оформляющий материал по задержанию Тишки.
– Я обнаружил его случайно. Практически в последний день, – пояснил Лыков, – Можно сказать, выменял на кусок хлеба. На базаре. Откуда оно взялось у того, кто мне его отдал, простите, – понятия не имею. Он утверждал, что нашел. Я вез его в институт для исследований. Вы понимаете? Мы же еще ничего об этом не знаем. Это же уникальная научная находка.
– Остается только сожалеть, относительно вашей утраты, но, надеюсь, все обойдется. Ставьте промывочные клизмы утром, днем и вечером и максимум через два дня все станет ясно. Желаю, вам, всего хорошего, – закончил врач, собирая свой нехитрый медицинский реквизит, – Надеюсь, ваша находка скоро себя покажет. До свиданья, – он поднялся и направился к выходу, – Если пациенту станет, вдруг, плохо, немедленно вызывайте.
* * *
Рекомендации доброго доктора относительно регулярной клизмы пришлись по душе незлобивым сотрудникам правопорядка, изнывающим под спудом серых милицейских будней. Их старинные примитивные методы физического выбивания показаний с помощью кулака просто померкли перед перспективностью идеи промывания мозгов посредством гибкого шланга. Тем более, что того требовали законы высшего гуманизма, ибо проведение данного мероприятия диктовалось, прежде всего, медицинскими показаниями. Поэтому, весь наличный личный состав линейного отделения милиции принял активное и посильное участие в спасении здоровья пострадавшего гражданина, тем более, что обстоятельства требовали возвращения государству уникальной научной находки, по заверениям инженера Лыкова.
Мелкий залетный майданщик упорным отрицанием своей причастности к краже государственного имущества только усугублял свое незавидное положение. Воодушевленные простотой нового подхода в установлении истины по делу доблестные слуги Фемиды незамедлительно доставили из соседней поликлиники опытную процедурную сестру. Сразу по прибытии она не замедлила приступить к исполнению своих служебных обязанностей и с Тишкой особенно не церемонилась. Оказываемая ею врачебная помощь напоминала скорее изощренную экзекуцию, чем мероприятие лечебного назначения. Для начала, по настоянию дежурного офицера, она вкачала ему внутрь ведро мыльного раствора, после чего Тишка готов был поклясться в чем угодно и подписать любые признания. Но, как известно, истинная правда является таковой, только если она выстрадана по-настоящему. Поэтому к подписанию признательного протокола его допустили только после третьего вливания, когда под давлением очистительного потока его ослабевшее сознание прояснилось едкими парами нашатырного спирта.