Теперь поднимай ножку…
– Ножку, – фыркнул Сережка, – ой, не могу, ножку!
Костик, вполне благополучно вставший, опять сел назад.
– Нет, пусть все выйдут.
Я разозлилась на Сережку. Мог бы удержаться от хиханек и хаханек! Сейчас бы Костик уже вылез!
– Милый, – как можно ласковее пропела я, – попробуй еще раз.
– Да дать ему по башке, – сердито заявил Серега, – сидит тут голый! Между прочим, здесь женщины!
– Я одетый, в пуловере, – возразил Костик.
– А ниже? – не успокаивался Серега. – Там‑то ничего?
Изумленный Костик привстал, и тут неожиданно Ася, открыв пасть, усеянную мелкими, но устрашающими зубами, издала страшный звук: то ли шипение, то ли свист. Вася, резко оживившись, заклацал челюстями.
– Ща они его съедят, – взвизгнула Лиза, – вон как обозлились!
Услыхав последнее заявление, Костик выдал такой звук, какой испускает электричка, собираясь проследовать без остановки мимо платформы, набитой людьми. Я хотела успокоить его, но парень в одно мгновение выскочил из воды, сшиб Юлю и бросился к входной двери. Мы на секунду замешкались, помогая Юлечке подняться. Когда она вновь оказалась на ногах, Костика и след простыл. Он удрал из квартиры мокрый, в одном пуловере, без порток.
– Ну и классно, – пробормотал Сережа и сделал «козу» крокодилам, – молодцы ребята, хвалю, жаль, конечно, что не отхватили у дурака кусок филея. Но хоть прогнали, и на том спасибо. Где Лика этого урода взяла? Пришел, набрался, влез в ванну, фу!
– На улице мороз! Он замерзнет! – воскликнула Катюша.
– И чего? – ухмыльнулся Сережа. – Подумаешь! В другой раз думать будет не тем местом, с которого джинсы снял! Розовые!
Я подняла штаны, повесила их на крючок, потом, прихватив плед, спустилась на первый этаж. Лифтерша, грубоватая Алла Павловна, мрачно вязала носок. Сколько ее ни вижу, всегда у нее на четырех острых спицах полноска, ни разу не видела целый.
– Тут не пробегал парень? – спросила я.
– Нет, – рявкнула Алла Павловна, – спать давно пора:
– Значит, никого не было?
– Сказано, нет, – обозлилась бабуся, – я подъезд заперла. Давно бы легла, да этот, из восемьдесят третьей квартиры, опять около двух припрется! И никогда ведь рубля не дал! Жду его сижу, так сунь бабушке десяточку.
Провожаемая ее недовольным ворчанием, я пошла вверх по лестнице, неся на плече плед. Скорей всего, Котик сидит где‑нибудь на этажах на подоконнике. Пропажа нашлась между четвертым и пятым.
– Вот где ты спрятался! – улыбнулась я. – Ну‑ка, завернись в одеяло, и пошли домой.
– Вы кто? – пролепетал Котик.
– Забыл? Лампа, ты у нас в гостях был.
– Я?
– Ты.
– Нет, – замотал головой парень, – вы меня обманываете, я тут живу.
– Голый? На лестнице?
В глазах Котика заметался испуг.
– Ну… не знаю! Как я сюда попал?
– Послушай, – я попыталась привести его в чувство, – тебя привела Лика.
– Кто?
– Подруга Юли.
– Кого?
Тяжело вздохнув, я решила обстоятельно все ему объяснить:
– У Юли Романовой сегодня день рождения…
Но тут послышались женские голоса.
– Спасибо, – частило высокое сопрано, – что бы я без вас делала! Ну спасибо, ну спасибо!
– Не стоит благодарности, – возразило контральто, – всегда зови, если что приключится, у меня с этим строго.