Света не знала, каким образом Семен Кузьмич ухитрился уладить дело, заплатил ли деньгами или какими‑то услугами, но его сын получил до смешного маленький срок, всего три года. Суд учел все: первую судимость, отличные характеристики с места учебы и то, что Женя непосредственно не входил в сберкассу, стоял у дверей «на шухере».
Розалия Львовна принялась таскать на зону передачи и зачитывать Свете вслух письма.
– Женечка так переживает, так волнуется за нас! – причитала она.
Света тактично молчала. Ей резали слух эти послания на мятых листках в клетку. Основными глаголами в них были «дай» и «пришли». Оказавшись за решеткой, Женя начал требовать от матери все, что хоть как‑то могло облегчить его существование в неволе: сигареты, чай, сахар. Розалия Львовна тратила бешеные деньги, обустраивая в колонии клуб. Она привезла туда телевизор, проигрыватель, книги. Все только для того, чтобы Женечке сделали хоть какое‑то послабление.
– Знаешь, Светуша, если Женечка опять станет просить деньги, ты много не давай, хорошо? Он мальчик ответственный, все на своего ребеночка тратит, раздевает его эта тварь, Ленка, шантажирует дочкой, все ей мало.
Но Света знала, что Женя просто непорядочен, а вот его первая гражданская жена Лена, наоборот, человек положительный. Она терпела от мужа все: нежелание официально оформлять отношения, полный пофигизм в отношении дочери, отсутствие какой‑либо материальной помощи, а также его бесконечных любовниц. Парень регулярно ходил от Лены «налево», потом возвращался в твердой уверенности, что его пустят назад в любом виде – грязного, оборванного. Лена так и поступала. Ей, в сущности, было нужно только одно: видеть рядом Женечку.
Говорят, подлецам везет, им на жизненном пути попадаются искренне любящие их женщины. Жене повезло вдвойне, у него были Розалия Львовна и Лена.
Потом сын Баратянских неожиданно уехал на работу в Ленинград. Розалия Львовна отчего‑то перестала говорить о любимом сыночке. А затем произошло несчастье. Женя погиб. Подробностей Светлана не узнала. Якобы он шел домой вдоль железнодорожных путей, а пролетевшая рядом электричка «затянула» его под вагон. Так ли было на самом деле или нет, но на работе Семен Кузьмич озвучил именно эту версию. Мертвенно белый, с обескровленными губами, профессор, начав очередное заседание кафедры, сказал:
– Вы все знаете меня не первый год, поэтому считаю нужным сообщить всем. Мой сын Евгений погиб в результате несчастного случая.
Далее он озвучил историю про электричку.