– Меня? Аллигаторы? Что за бред!
Юлечка кое‑как встала и еле слышно пробормотала:
– Я пришла домой, вижу, никого нет. Зашла в ванную, мама родная! Кровищи море, в воде останки плавают, на полу одежда валяется, тапочки… Что прикажете думать? Мульена воет, запах ужасный!
– Интересное дело, – возмутилась я, – с чего бы мне вонять гнилью? Ну сама подумай, если крокодилы меня сожрали, то почему останки так пахнут? Я‑то свежая! А несло тухлятиной!
– Так Муля выла!
– Она всегда плачет, если ее в спальню не пускают!
– В воде одна кровь, – вяло отбивалась Юлечка.
– Самое интересное, – хмыкнул Вовка, – что мы все, как идиоты, купились.
– Мне сразу стало понятно, что тут ерунда, – прервал его один из незнакомых мужчин, – почки‑то телячьи плавали!
– Ладно, ребята, – сердито прогудел Костин, – извините, баб послушал, и вышло как всегда! Пошли ко мне, коньячку тяпнем.
– Тебе ванную убирать, – окончательно ожила Юля, – изволь все отмыть.
– А уж воняет! – злился Сережка.
– И все полотенца забрызганы, – вставил слово Кирюшка, – во Лизка удивится, когда проснется. Зря, мама, ты ей снотворное колола.
– Так кто же знал, – тихо ответила Катюша. – Давайте на кухню. Ну и вечер! Ты, Лампуша, в следующий раз не оставляй бардак в ванной.
Продолжая отчитывать меня на разные лады, домашние гуськом потянулись в коридор. Спустя некоторое время я осталась одна и с тоской оглядела ванную комнату, похожую на кухню людоеда: повсюду капли крови и грязь. Делать нечего, придется потратить остаток ночи на генеральную уборку. Однако какие странные люди мои родственники. Только что они рыдали и падали в обморок, предполагая, что я погибла в пасти крокодилов, а сейчас, вместо того чтобы радоваться моему воскрешению, принялись ругаться и злиться. Ей‑богу, не понимаю их.
ГЛАВА 12
Софья Михайловна Половинкина жила на Рублевском шоссе. Великолепное место, летом тут, наверное, очень хорошо, зелень, цветы, птички поют. Впрочем, зимой тоже неплохо, в лесу лежит снег. Одна беда, недолгий в принципе путь растянулся на два часа, продвигаться по шоссе оказалось затруднительно. Сначала я простояла около тридцати минут, пытаясь съехать с МКАД, потому что гаишник перекрыл движение. Потом по шоссе молнией пролетел «Мерседес» с джипом охраны, и простым смертным разрешили движение. Я было обрадовалась, да, видно, зря, потому что метров через триста вновь обнаружился постовой, категорически запретивший следовать дальше. Еще полчаса я ждала, пока он взмахнет жезлом. Наконец в сторону Москвы вновь просвистели и «Мерседес», и джип. Может, кто‑то из «слуг народа» просто катается по Рублевке туда‑сюда? Ну образовалось у мужика свободное время, вот и гуляет: сначала к Ильинскому, потом назад, в столицу.
Проклиная депутатов, гаишников и тех, кто приказывает из‑за машин со спецсигналами тормозить движение остального транспорта, я помчалась по узкому шоссе. Ну скажите на милость, что хорошего в Рублевке? Дорога паршивая, магазинов нет. Отчего весь бомонд селится тут? Наверное, это дело привычки. Когда‑то в советские времена в Барвихе, Ильинском и иже с ними стояли дачи членов ЦК КПСС, депутатов Моссовета и работников Московского горкома партии.
После перестройки новым властям моментально захотелось занять их место, остальные, внезапно разбогатевшие, тоже решили стать крутыми, и Рублево‑Успенское шоссе застроилось замками самой невероятной конфигурации. И только сейчас кое до кого стало доходить: Рублевка – неудобное шоссе, Ново‑Рижская трасса намного лучше.