Прикиньте, как обозлились домочадцы, обнаружив сей натюрморт! Да еще в кухне вместо вкусного ужина лежали на столе сырая курица и нечищеная картошка.
Нет, из комнаты нельзя даже высовываться. Нужно забиться под одеяло и лежать тихо‑тихо, не чихая и не кашляя. Даже очень обозлившись на меня, домашние не станут будить крепко спящего человека. Главное, продержаться до утра, а там они слегка успокоятся.
Приняв решение, я натянула на голову плед и стала мирно погружаться в дремоту. В квартире тем временем разворачивались масштабные действия.
Кто‑то с топотом носился по коридорам, Муля выла, Рейчел гавкала, Ада и Рамик нервно повизгивали. Слышались всхлипы и возгласы Сережки. Он безостановочно твердил:
– Ну Лампа! Ну Лампа!..
Под его выкрики я вновь заснула. Разбудил меня резкий грохот и незнакомые, грубые мужские голоса.
– Куда?
– Здесь!
– Да уж, картинка!
– Пусть вылавливают.
– Не могу этого видеть, – раздался баритон Володи Костина, – как же так? А? Как?
– Ну Лампа! Ну Лампа!.. – словно заезженная пластинка, твердил Сережа.
– Вызвали «Скорую»? – вплелся в хор совершенно убитый голос Кати.
Я обозлилась. Ай да Юля! Целое представление устроила! Всех позвала: Володю, Катю! А все для того, чтобы продемонстрировать разгром в ванной.
Залязгало железо.
– Это все, что осталось? – спросил кто‑то незнакомый.
Внезапно раздался плач.
– Да! Да! Ужасно.
– Помогите, ей плохо!
– Врача!
– Нашатырь!
– Вова, неси ее в спальню.
– Да не вылавливай сейчас, видишь, люди в шоке!
Я натянула халат и вышла в коридор. Пусть убивают, все равно спать в таком шуме невозможно. Первой меня увидела Юля, стоявшая с заплаканным лицом в коридоре между ванной и туалетом.
– Лампа! – взвизгнула она.
– Добрый вечер, – пролепетала я, ожидая услышать гневную отповедь типа: «Как ты могла…»
Но Юлечка неожиданно всхлипнула, закатила глаза и съехала по стене на пол. Я кинулась к ней.
– Тебе плохо?
Из Лизиной комнаты вынырнула Катерина, в руке она держала использованный шприц.
– Юле дурно, – крикнула я, – помоги!
Но Катюша, всегда моментально бросающаяся всем на помощь, попятилась и прошептала:
– Ты…
– Я? А что?
– Ты…
– Я!!!
Да что с ней!
– Это я! А кого ты думала увидеть?!
– Мама, – внезапно заорала Катя, – Лампа!
Из ванной высыпала толпа мужиков во главе с Вовкой, из гостиной вылетели Сережа и Кирюшка.
– Лампа! – завопили они. – Ты?!
Не понимая, отчего все взвизгивают при виде меня, я довольно сердито ответила:
– Что страшного вы тут увидели, а? Можно подумать, будто мы десять лет не встречались.
Внезапно наступила тишина. Юлечка, открыв глаза, уставилась на меня в упор, Кирюшка и Сережа, разинув рты, молчали, а Катерина отчего‑то быстро крестилась. Я ощутила некоторый дискомфорт. Может, пока я спала, в доме что‑то случилось?
Неожиданно Костин, шагнув вперед, упер в меня указательный палец и заорал:
– Она жива!
От негодования у меня потемнело в глазах. Что он имеет в виду, делая подобное заявление?
В ту же секунду Вовка вопросил:
– А теперь быстро признавайтесь, кому из вас первому взбрело в голову, что Лампудель сожрали крокодилы?
Я на секунду потеряла дар речи, но потом обрела его.
– Меня? Аллигаторы? Что за бред!
Юлечка кое‑как встала и еле слышно пробормотала:
– Я пришла домой, вижу, никого нет.