Вито просидел на подоконнике, с сигарой и виски, до тех пор, пока к двери не подошла Кармелла. Она дважды постучала, прежде чем войти в кабинет. Увидев мужа сидящим на подоконнике, Кармелла подсела к нему, ничего не говоря. Она посмотрела ему в лицо, затем взяла его руку и принялась разминать ему пальцы, так, как ему нравилось, поочередно массируя суставы и костяшки, пока за окном угасали последние отсветы дня.
Повернув за угол на Девятую авеню, Донни О’Рурк остановился, чтобы завязать шнурки. Поставив ботинок на основание фонарного столба, он осмотрел улицу в обе стороны, после чего не спеша принялся возиться со шнурками. Вокруг все было тихо: двое разодетых щеголей прогуливались по тротуару рядом с привлекательной дамочкой; пожилая женщина спешила домой с бумажным пакетом с покупками в руках, рядом с ней шел ребенок. По проезжей части изредка проносились машины; уличный торговец катил пустую тележку, насвистывая мелодию, распознать которую мог только он один. Близился вечер, было не по сезону тепло, заканчивался восхитительный день, в течение которого все наслаждались голубым небом и ярким солнцем. Убедившись в том, что никто за ним не наблюдает и не следит, Донни прошел квартал до дома, где они с Шоном и Уилли снимали квартиру. Квартира была на первом этаже, от входной двери к ней вела короткая лестница, и как только Донни вошел в подъезд, выложенный белой и черной плиткой, справа распахнулась настежь дверь в подвал.
Один из ребят Луки направил Донни в голову пистолет. У того мелькнула было мысль броситься на него, но тут за спиной у первого парня появился второй, тот, что с забинтованной рукой, и он держал на уровне бедра обрез ружья, нацеленный Донни в яйца.
— Не надо глупостей, — сказал парень. — Лука просто хочет с тобой поговорить.
Он указал обрезом на дверь в подвал, а его напарник быстро обыскал Донни и отобрал как пистолет из кобуры под мышкой, так и короткоствольный револьвер, привязанный к лодыжке.
В подвале рядом с котельной вытянулся на старом колченогом стуле Лука Брази. Обивка под звериную шкуру была вспорота на спинке неровным зигзагом молнии, и из дыры торчала грязно-белая вата; у задней правой ножки отломился низ, отчего стул опасно кренился назад. Лука сидел, откинувшись назад, сплетя руки на затылке и закинув ногу на ногу. Он был в брюках от костюма и майке, а сорочка, пиджак и галстук аккуратно висели на спинке второго в точности такого же убогого стула справа от него. У него за спиной стоял со скучающим видом Хукс Батталья, засунув руки в карманы. Рядом с ним еще один парень чесался, запустив руки в брюки. Донни кивнул Хуксу.
— Ох уж эти ирландские придурки, — сказал Лука, когда Поли и Джоджо втолкнули Донни в дверь. — Вы объявили мне войну, и вот ты разгуливаешь без охраны так, словно у тебя нет никаких забот. Что с тобой? Неужели ты полагал, что я не разыщу, где вы живете?
— Ступай к такой-то матери, Лука, — ответил Донни.
— Вот видишь, — сказал Лука, оглядываясь на Хукса, — видишь, почему мне нравится этот парень? — Он указал на Донни. — Он меня не боится, и он не боится умереть. Ну как можно не любить такого?
— Я скорее сдохну, чем буду лизать задницу такому подонку, — сказал Донни, обращаясь к Хуксу.
Хукс слегка покачал головой, словно призывая Донни поумерить свой воинственный пыл.
— А кому ты хочешь лизать задницу, Донни? — спросил Лука. — Все мы должны кому-нибудь лизать задницу. — Рассмеявшись, он добавил: — Кроме меня, разумеется.
— Что ты хочешь, Лука? — спросил Донни. — Ты сейчас меня убьешь?
— Я бы предпочел тебя не убивать. — Лука оглянулся назад, на котельную, затем поднял взгляд вверх, где под потолком проходили две толстых трубы.