Любовь… в ней нет границ, в ней нет причала,В ней нет ни совести, ни зла,В ней нет ни правды, ни добра,В ней всё, чем я живу,И это всё в моей судьбе,И всё же – чего-то жду,Жду и надеюсь…* * *
* * *
В последнее время такое дикое желание быть по страшному занятым, чтобы до всего тебе было дело, чтобы ни минуты покоя и отдыха, не позволять себе ни малейшей слабости. Крутиться целый день волчком, как белка в колесе, а к вечеру, уже изнемогая, и получив огромную радость от своего «не бездействия», ложиться спать (и всё-таки засыпая помнить, что мне некогда спать…). И это всё лишь для того, чтобы не думать об одиночестве, создать нейтральную оболочку вокруг себя, уйти целиком в себя и свою работу… Нечеловеческое желание.
Была я соловьём прекрасным, певчим,И в сказочном лесу жила,И, горделиво, распевая свои песни,Полжизни птичьей так я провела.Но вот однажды, ворон, мимо пролетая,Позвал меня, вслед за собой,Я полетела, без оглядки, с ним, того не зная,Что рисковала я своей судьбой.Меня с ума сводил блеск перьев его чёрных,И горделивый взмах крыла,Он заманил меня в трущобы,Где горе мыкает добро, в путинах зла.Накинул на меня злодей кольчугу-сетку,И, очернив, злачёных перьев цвет,Колдун тот засадил меня в железо-клетку,И так я, до сих пор, не вижу белый свет.* * *
Настал тот час, закрылись магазины,И снова я по улице бреду,Куда идти? О чём мечтать? НевинноЯ улыбаюсь горю своему.Всё также тихо сны ласкаютМои прикрытые глаза,Ресницы слиплись, набегает,Совсем ненужная слеза.Спешат куда-то пешеходы,Скупая злоба не таясь,Прикрыла плотно-плотно губы,На добрых лицах работяг.Ещё чуть-чуть, замрёт мой город,Уставши – погрузится в сон,Тогда… нет для меня страшней минуты,В душе проснётся томный звон.* * *
* * *
Ценю тот миг, тот час и то мгновение, когда решили боги – будет «твой»!
Твои глаза, о, Боже, что за миг!Божественны, печальны и таинственны,Что я прочту, найду в них, что пойму,Я не хочу обидеть мир их,Я только лишь кусочек света для себя возьму,Тихонько украду, ты не заметишь,И это всё лишь для того, чтоб дальше жить,И хоть не ярко, но светить,Светить и создавать тепло любви, —Неповторимое и нежное, желанное и мудрое.* * *
* * *
Рустам! Так трудно и грустно без тебя! Но рядом чувствую твоё дыхание, ласку глаз… Хоть на минуту бы увидеть. Прильнула бы тихонько к тебе на плечо, обвила бы шею твою руками и ласкала бы так нежно, как ребёнка. Целовала бы тебя в брови, глаза, твои ресницы, уголки губ твоих (в них таится улыбка). Потом глубоко вздохнула бы и умерла в твоих руках от счастья и тоски….
Улыбка твоя – такая тихая, наивная, мальчишеская… Она как еле слышный, звенящий хрусталью ручеёк. Такая удивительная и неповторимая.
* * *
Рустам! Я так тебя люблю! Это чувство я не смогу выразить на бумаге. Мой нежный друг! Приди ко мне, приснись «мой бред». Ничем тебя не посмею обидеть, не потревожу доброту твоих глаз, не всколыхну душу твою, только бы ты был рядом. Тобой живу, тобой дышу, мне больше ничего не надо. Что сделать для тебя святого? Я подарю тебе маленького, совсем крохотного малыша…, совсем такого, каким был ты в детстве (на той фотографии). Он не будет плаксой, как его мама… Он будет только улыбаться и лопотать на своём «журавлином» языке, выражая ласку и любовь к тебе. О, Господи! Когда случится это? Случится ли? Я буду любить вас всю свою жизнь, делать всё только для вас. Тебе – я буду верной и любящей женой, им – доброй матерью.
* * *
Нет ничего прекрасней и утешительней в трудный час, как музыка. Музыка… Она бывает удивительной, нечеловеческой. Её создают не люди, нет. Она рождается во внутреннем мире природы, в её движении, в её дыхании. Она бывает печальной, грустной, как шум дождя осеннего; доброй и ласковой, как шум леса; трепетной и звенящей, как говор хрустального ручейка. Музыка изумрудной утренней росы. Музыка восхода и заката солнца…
Но мы её не слышим. Не всем дано, её увидеть и принять. Вот она вся вокруг нас переливается, плывёт, играет. Она умеет прятаться в опавшей листве, в бутонах цветов, даже под мохнатыми крылышками пчёлок-работяг. Может она прятаться и в душе человеческой. И, если вовремя почувствовать её дыхание, приласкать, оставить в себе, – прекрасней доли нет. Вот так она и рождается мелодия души. В прекрасном, чистом, добром и святом.
Они, как солнце – ленные,Они, как дни ненастные,Они, как чудо властныеНадо мной… твои глаза.* * *
* * *
Рустик! Мой милый малыш! Очень скучаю без тебя. Всегда такое ощущение, что ты рядом, но мне не показываешься, одел «шапку-невидимку». Лада моя, я знаю, что я очень капризная у тебя, нехорошая такая…, несерьёзная. Но как бы то ни было, ты знай, я тебя очень много и много люблю…
Хочу быть всегда только с тобой и при тебе, ощущать в своих руках твои сильные, жёсткие и всегда горячие руки, мои руки.
Ты у меня такой хороший, единственный друг. И всегда такой наивный мальчишка с удивительно заразительным смехом.
Как я к тебе привязалась, ты просто не представляешь: сколько сильных узелков связало нас, сколько ниточек опутали, что никогда и никто, и никакая злая сила, не сможет их распутать, и мы сами – тоже не сможем, да и не надо…
Рустик! Как я люблю твои глаза, всегда такие добрые и тёплые… и немножко грустные. А ресницы у тебя девичьи… Люблю целовать твои маленькие губы, люблю всё в тебе…
Когда очень хочется тебя, тихонько обнимаю твою гитару и глажу, ты знаешь, она ведь даже пахнет тобой… А если очень внимательно прислушаться к её глухому звону, то слышны твои песни (они, как шум моря в ракушках…).
Я жизни без тебя не мыслю,Ты меня одну не оставляй,Без тебя я умру, завяну, исчезну,Нет жизни без твоей любви.Любви крылатые заветы,В них и мечта, и суета,Богов нам не страшны запреты,Ведь счастья и тепла хотят живые существа.Пиши, мой нежный зверь, мой нежный друг,Рисуй для всех, не для себя,Чтоб не замкнулся крик души твоейВ тот страшный круг,Который чуть не поглотил тебя.Люблю всё то, что сказано там было,Всё от души желанной и порой больной,И даже собственное сердце ощутило,Что не такой уж нужен нам покой.* * *
Когда-нибудь порвётся нить последней юности твоей,И дальше надо будет жить ещё сложней…* * *
В желанной тишине, закрыв глаза, мечтаю,И нежностью во тьме, твой милый взор ласкаю,В глазах твоих я утешенье нахожу, и ими наслаждаясь,С ума схожу, от счастья задыхаясь.Божественны и столь чудны мгновения,К которым мы так долго шли,И не напрасно, от них мы взяли исцеление,Мы, будто в новый мир вошли,Такие молодые и любимые.* * *
* * *
Маленькая люлька – в ней крохотная лялька, как игрушка, только ещё и лопочет… Господи! Какое счастье, какое чудо, какая радость…
Я – будущая мать. У меня будут свои крохотные человечки. И так хочется, чтобы они никогда не плакали, не принимали боли от любимых…
Детишки, они такие безобидные и беззащитные существа, лекарство от всех болезней, плоды любви…
А как всё-таки хочется жить, быть счастливой матерью, любимой женой. Рустам, будущий отец наших детей! Тебе я всю жизнь буду желать только светлого и доброго, родимый мой!
Хочу я полностью твоею быть,И каждый час, мгновение – любить,Мгновение, в котором рядом ты,И радости и хлопоты семейной суеты.Любимой быть, самой любить —Нет участи прекрасней,Мечты моей святая нить,И жизнь вся – не напрасна,Та жизнь, в которой рядом ты со мной,Мой ласковый и нежный зверь,Она мне венчана судьбой,К тебе открывшей дверь.* * *
* * *
Рустамик! Как я тебя люблю, по сумасшедшему. Пусть так будет всегда…
Безумный, смешной мой мальчишка. Как я скучаю по тебе, всегда, даже, когда ты рядом, мне всегда тебя не хватало.