У него ирландские корни, его зовут Дермот Финнеган, а его референт заявил, что он очень щедр по отношению к ирландским благотворительным организациям. Он также предупредил меня, что этот Финнеган крайне требователен и привык к первоклассному сервису.
– Если ему наплевать на то, что нам не на чем готовить, о какой требовательности может идти речь? – риторически осведомился Нил. – Сейчас же перезвони ему и подтверди, что мы готовы его принять.
– Обязательно, но референт настаивает, чтобы мы гарантировали ему, что мистеру Финнегану каждое утро будет обеспечен горячий завтрак в постель, он требует омлет, овсянку с пылу с жару, свежеиспеченный хлеб из непросеянной…
– Ради всего святого, Мартин, сию же минуту исчезни и немедленно звони, прежде чем они передумают! – проревел Нил, багровея лицом. – Я достану ему эту чертову овсянку, даже если для этого мне придется варить ее на костре у ворот замка, и сам лично отнесу поднос ему в номер, на коленках поползу, если потребуется!
– Слушаюсь, сэр! – испуганно пробормотал Мартин, и через секунду его как ветром сдуло.
Нил пыхтел как паровоз и никак не мог отдышаться. Собрав волю в кулак, он взял трубку и выдохнул:
– Что‑нибудь еще, милая?
– Дорогой, сделай глубокий вдох и успокойся.
– А чем я, по‑твоему, здесь занимаюсь? – огрызнулся Нил. – Я делаю так много глубоких вдохов, что, того и гляди, сейчас грохнусь на пол.
– Вот этого не надо. Взбодрись. Все будет хорошо. Забудь, что я сказала тебе об этой дурацкой картине.
– Уже забыл, – уверил ее Нил. – Рафтери завтра выходит на работу, а уж на велосипеде, на авто с личным шофером или пешком – это как ей заблагорассудится! И мне наплевать, какие номера она откалывает в нерабочее время, эта глупая суеверная курица!
Недолго ему оставалось так думать.
– Одна уже есть, – объявила Маргарет. Забравшись на заднее сиденье и захлопнув дверь, она бережно положила картину на соседнее сиденье.
– Отлично! – воскликнул Брайан, заводя машину и трогаясь с места. – Я же говорил вам, это будет нетрудно. А как обрадуется Мэй Рейли! Кстати, кто это был?
– Жена моего босса!
– Кто‑кто? – переспросил Брайан, резко повернувшись к ней и едва не выпустив из рук руль старой разбитой колымаги, которую просто язык не поворачивался назвать автомобилем.
– Жена управляющего отелем. А что здесь такого?
– Из замка Хеннесси? – удивился Брайан.
– Ну да. Я подарила ему картину на Рождество.
Шейла смотрела в окно, сосредоточенно грызя ноготь; увлекшись, она едва не обгрызла его до самого мяса.
– Она, поди, засыпала вас вопросами, с чего это вдруг вы решили забрать картину?
– Вовсе нет. Мне даже стало немного обидно, что она не очень‑то интересуется, зачем мне понадобилась картина. Ведь я подарила ее им от чистого сердца, да еще в этой миленькой рамке, которую специально для них выбирала. Я купила ее на распродаже…
– Но вы ведь не сказали ей о нас, нет?
– Нет. С какой стати? Вы же меня предупредили.
– И правильно. Может, еще кто‑нибудь из нашего списка работает в замке Хеннесси? Потому что если это так, вы должны мне об этом сказать.
Маргарет покачала головой:
– Я подарила картину только боссу. Можете считать, я сделала это, чтобы к нему подмазаться. Остальные‑то сотрудники отеля сложились всего‑навсего на небольшой мешок с сюрпризами. Разумеется, мы бросаем в него какое‑нибудь копеечное барахло. На следующий год я, наверное, положу туда подарочный купон на одну из ваших кружек.