Я так обрадовалась, когда вы сказали, что она вам очень нравится. И тогда я решилась подарить вам одну из своих картин. А теперь… вы меня погубили!..
Брайан побагровел. Шейла испугалась: казалось, еще чуть‑чуть и его хватит удар.
– Нам нужны ваши картины, – прошипел он срывающимся голосом. – А деньги нам ни к черту не нужны. У нас был уговор. А уговор дороже денег!
– А мне плевать на наш уговор!
При виде покрасневшего, растерянного, что‑то невнятно бормочущего Брайана, неудачливого американского биржевого маклера, тщетно пытающегося найти общий язык со старой суеверной ирландкой, погрязшей в предрассудках, у Шейлы голова пошла кругом. Такое и в страшном сне не могло присниться. Они никогда не смогут расплатиться с Дермотом, и теперь‑то он уж точно дознается, что они его надули. И не успокоится, пока не сотрет их в порошок.
И она сделала первое, что пришло ей в голову, чтобы обратить на себя внимание и попытаться вызвать сочувствие этой старой ведьмы.
Шейла сделала вид, что ей стало дурно, и упала на пол.
В своем маленьком уютном домике на берегу моря «крошка» и «солнышко» расслаблялись после трудов праведных – подолгу принимали душ, приводили в порядок волосы, потускневшие после долгого ношения париков и накладок, избавлялись от всех прочих следов «старческих» атрибутов. Завернувшись в купальные халаты, они обессиленно рухнули на свою роскошную кровать с пологом. Минувшей ночью оба не сомкнули глаз, и теперь, когда возбуждение от удачно прокрученной аферы начало понемногу спадать, они чувствовали себя совсем разбитыми.
– Надо признать, хоть все это и увлекательно, но страшно утомительно, – чуть слышно произнес Бобби. – Как бы мне хотелось сегодня вечером пойти в спортивный клуб и немного позаниматься! Но нам не следует слишком часто светиться в публичных местах.
Анна пожала плечами:
– Что делать? Скажи спасибо, что у нас есть возможность спокойно бегать по пляжу и вдоль утесов, а заодно любоваться ирландским морским побережьем. Ты только вспомни все эти классные спортзалы в отелях, в которых мы останавливались по всему миру. Ты и глазом моргнуть не успеешь, а мы уже будем тренироваться в одном из них.
– Для начала мы должны решить, куда отправимся дальше, – сонно пробормотал Бобби. Через некоторое время оба задремали. Проснувшись часика два спустя, оба по‑прежнему чувствовали себя разбитыми. Они еще не вышли из того изматывающего полусонного состояния, которое делает людей раздражительными и несчастными.
– Хочешь, я испеку оладьи с голубикой? – зевая, осведомилась Анна.
– Почему бы и нет? Я с большим удовольствием наверну твоих фирменных оладушек. У меня уже слюнки текут.
Коттедж был небольшой, но очень уютный; перед покупкой его слегка подновили. Кухня, гостиная и холл составляли одну просторную комнату с большим каминным очагом. Анна прошла к кухонному столу, а Бобби включил телевизор. Она поставила чайник, вылила смесь для приготовления оладий в миску и хотела было залезть в холодильник за молоком и яйцами, как вдруг Бобби крикнул:
– Иди быстрей сюда!
Анна заторопилась к нему. На экране появилось изображение замка Хеннесси. Репортер докладывал с места событий о похищении старинной кружевной скатерти и о пожаре, который, судя по всему, был подстроен нарочно.
– Мы продолжаем следить за ходом развития событий, – сообщил он телезрителям и повернулся к своему коллеге: – Надеемся, что рано или поздно воры будут пойманы и…
Бобби отключил звук.
– Где чемодан, в котором лежит скатерть? – спросила Анна, с угрожающим видом уперев руку в бок.
– Я оставил его в машине.