– Вернуть долг? Сначала я должен узнать, кто похитил у вас деньги, и мне потребуется ваша помощь. Если соблаговолите уделить мне немного времени и ответить на мои вопросы, полагаю, мы узнаем, кто виноват.
– Начните с себя, – потребовал Хаммонд. – Вы клялись, что вернете деньги сегодня утром. Мы с Эдгаром слышали, как вы это говорили. Мы не потерпим ваших фокусов. Вы либо украли, либо потеряли большую сумму денег и еще собираетесь подвергнуть моего дядю допросу. Это уж слишком, если хотите.
– Боюсь, мой племянник прав, мистер Уивер, – покачал головой Кобб. – Мне грозит финансовый крах, если я пренебрегу этим долгом. Мне жаль, но я вынужден требовать вас вернуть деньги сегодня утром, как мы договаривались. Если вы не можете этого сделать, мне не останется ничего другого, как получить ордер на арест.
– На арест? – воскликнул я громче, нежели рассчитывал, так как уже с трудом сдерживал чувства. – Вы шутите.
– Я совершенно серьезен. Так вы можете расплатиться из собственных средств или нет?
– Не могу, – сказал я, и мой голос звучал жестко и решительно, как последнее слово разбойника с большой дороги на виселице. – И если бы мог, не стал бы этого делать.
Я предполагал, что Кобб будет расстроен тем, как обернулись события, но и представить не мог, что он отнесется ко мне подобным образом. Его обманул не я, а кто‑то другой. Но он поставил меня в трудное положение, поскольку были свидетели, готовые подтвердить, что слышали, как я обещал вернуть Деньги, – а я их не вернул.
Такой поворот дела и требование Кобба выглядели подозрительно. Все было сложнее, чем мне представлялось. Кобб сделал так, чтобы свидетели слышали мое обещание вернуть деньги, но они не слышали, по крайней мере, насколько я мог судить, подробностей его хитроумного плана.
– То есть, по‑вашему, я должен либо найти нужную сумму, либо отправиться в тюрьму, – сказал я. – Как это может быть в ваших интересах, если я не тот, кто вас обманул, а сидя в тюрьме, не смогу вернуть вам потерянных денег?
– И тем не менее вы оказались именно в таком положении, – сказал Хаммонд.
– Нет, – покачал я головой, – это не так.
Речь шла не столько о справедливости, сколько о порядке вещей. Отчего Кобб настаивал, чтобы я вернул деньги немедленно? Единственная причина, которая пришла мне на ум, повергла меня в изумление. Не оставалось ничего другого, как заключить, что крупье был заодно и с Коббом, и с Бейлором. Деньги вовсе не пропали. Это я пропал.
– Так вы хотите, чтобы я расплатился или отправился в тюрьму, – сказал я. – И все‑таки мне кажется, что вы готовы предложить третий вариант.
Кобб засмеялся.
– Действительно, было бы жаль, если бы человека с вашими талантами погубил долг, который вы никогда не сможете выплатить. Поэтому я хочу позволить вам, скажем так, его отработать, как каторжники отрабатывают долги своим трудом в Новом Свете.
– Вот именно, – согласился Хаммонд. – Если не может вернуть деньги и не хочет садиться в тюрьму, он должен принять третий вариант и стать нашим слугой, связанным договором.
Я вскочил на ноги.
– Вы ошибаетесь, если полагаете, что я позволю с собой обращаться подобным образом. Вы увидите, сэр, что я не собираюсь выносить ваши уловки.
– Я скажу вам, мистер Уивер, что я увижу, – сказал Хаммонд и тоже встал. – Я вижу, что ваши предпочтения в данном деле не имеют никакого значения. Сядьте и слушайте.
Он вернулся на свое место. Я продолжал стоять.
– Прошу вас, – сказал Кобб более спокойным тоном. – Я понимаю, что вы разгневаны, но знайте, что я вам не враг и не собираюсь причинить вам вред.