Лариса осваивает новый тип мужчин. Такого у нее еще не было.
– Он пешком, что ли, пришел?
– Я слышал машину, – вставил Боцман. – Пойду посмотрю.
– Ты не забывай, тебе еще за оружием ехать. Нужны помощники?
– Сам справлюсь.
Боцман вернулся удивленный. Неговорящий Витя прибыл на сравнительно новом «БМВ»‑пикапе.
– Да? – обрадовался Борода. – Подождите, может быть, сейчас решим проблему транспорта для доставки оружия.
Он поднялся к Ларисе, проторчал там не больше трех минут и спустился обратно.
– Можно ехать, Витя завис до утра.
– Как узнал?
– Элементарно. Во‑первых, он пил. Но на такой тачке можно и пьяненьким по ночному городу погонять. Во‑вторых, он неженат, этим Лариска сразу похвасталась. Но это тоже ненадежно. Мало ли, может, он плохо спит на новом месте и, сделав свое дело, все же отправится домой. Так что главное – это в‑третьих. Лариска попросила поднять ей остальной коньяк, если, разумеется, мы больше пить не хотим.
– Не хотим.
Борода доставил боеприпасы наверх, а мы с Боцманом доставили сейф в машину. Боцман страшно обрадовался, обнаружив в багажном отсеке пикапа лебедку.
– Ци, командир! Я один справлюсь! Выдерну этот сундук тросом – и все дела!
На том и порешили.
– Борода, ты этого Витю раньше никогда не видел?
– Кажется, видел, но не вспомню где. Львов – город тесный...
– А ну‑ка дай мне наши копии по СНПУ.
Так и есть! Сэнькив Виктор Богданович, начальник отдела связи партии. Фотография при копировании сильно исказилась, но угрюмое выражение лица проступало и сквозь контрастные пятна.
– Вот куда Лариса забралась! – засмеялся Борода. Я просмотрел дело. Странный человек был этот Сэнькив, и странный из него получался партайгеноссе. Шестьдесят четвертого года, женат, имеет дочь, образование восемь классов, умом не блещет, исполнителен, но требует неусыпного контроля – может все напутать. Бестолочь. Зато молчалив (ну, это‑то мы видели), ненавидит всех неукраинцев (кроме Ларисы?), абсолютно предан и бесстрашен. Борода, читая, только головой качал:
– Ну, Лариска, ну, извращенка!
Я подошел к Вите несколько с другой стороны.
– Для главного связиста он слишком бестолков. И у него слишком крутая тачка.
Я полез в бумаги и нашел еще один листок, о котором вспомнил только сейчас, раньше не придавал ему значения.
– Посмотри, это приказ по партии о проведении кампании борьбы за нравственность, приуроченной к визиту папы. Шкрабьюк тоже знал об этом приказе, но он нервничал, боялся попасться. Возможно, это и был третий фактор, о котором говорил Док и который подвел Шкрабьюка под инфаркт.
– В самом деле! – схватил на лету Борода. – Сэнькив не боится, это видно. Ларисе врет, что не женат. Шкрабьюк знал Ларису до кампании, знал меня, остальных Ларискиных друзей. А Витя светится перед незнакомыми людьми, и хоть бы хрен ему.
– Завтра наведешь справки об этом Вите.
– Попробую, но вряд ли. Не тот круг. Он не так давно приехал в город из села.
– А где он мог подцепить нашу Мэрилин Монро?
– Ну, это‑то просто. Она зав по кадрам Львовского радиовещательного предприятия. А он – связист.
– На Казанову он что‑то не похож.
– Ну, положим, от него инициативы и не требовалось.
– Трудно предположить, что он агент эсэнпэушной спецслужбы. Но откуда такая тачка?
– Богатые родственники, волосатые руки...
– Но для чего‑то его держат на должности, хотя он почти ни на что не годен!
– А может, взять его в оборот?
– Я смотрю, ты пришел в себя после инцидента со Шкрабьюком.