Наружный осмотр штаба СНПУ, который я провел при помощи Бороды, не слишком обнадежил. Шесть этажей, слева учрежденческое здание, справа – ресторан. С фасада не подберешься – охрана. Ворота во двор тоже охраняются. Борода пообещал, что завтра же выяснит у приятеля, который провел детство в центре города и хорошо знает все лазейки, как можно подобраться к этой цитадели нацизма. Оставалось ждать возвращения ребят. Боцман с Артистом исследовали подступы к унсошной конторе, а Док выдвинулся на наружное наблюдение за эсэнпэушным «генералом». «Генерала» ему должен был указать Гриша.
«Дома», невзирая на Ларисино радушие, я все же предпочел провести вечер у Бороды. Этому предшествовало долгое прощание с барышней на лестнице, причем прощался, так получилось, я; Борода как‑то шустро нырнул в свою берлогу. Но я был настолько стоек, что даже в щечку ее не поцеловал.
В ожидании донесений от соратников Борода завалился на диван и задымил местной дешевой папиросой. Я сбежал от газовой атаки в его мастерскую. От нечего делать полез разглядывать стопку холстов, приставленных к стене. «Лариса обнаженная», «Лариса неодетая», «Лариса обнаженная в позе неприличной», «Лариса совсем голая» и так далее. Хорошие работы, выполненные с чувством и умением. Добрался и до папок с эскизами. То же самое, если не хуже. Значит, и Борода... Тут он и вошел.
– Живопись интересует?
– Хорошо рисуешь.
– Мы с ней женаты были три года.
Борода решил пооткровенничать, и я его не останавливал. Мне надо было разобраться с интимной жизнью этого подполья, чтобы знать, откуда можно ждать подвоха.
– Она, когда была молоденькой, мужикам не очень‑то нравилась.
– ?!
– У нее, пардон, прыщи были. И, понятное дело, комплексы. А у меня – глаз, я сразу рассмотрел все, что надо. Ну, она расцвела и... как бы это сказать? Решила наверстать упущенное.
– И ты позволил?
– Ну, сначала я ничего не знал. Потом начал догадываться. Потом все понял, и мы мирно разошлись. Она нашла свое призвание, а я остался при своем. Все довольны.
– Остались просто друзьями?
– Почти. Все‑таки я первый настоящий ее мужчина. Это ведь она в определенной степени именно мне пытается доказать, что она супербаба. Ее, знаешь, задалбывает, что я ее так просто отпустил. Но, по‑моему, только поэтому я и имею на нее определенное влияние. Понимаешь, ей в какой‑то момент захотелось шикарной по здешним меркам жизни. Вот и пошли местные боссы. Она всеми своими победами передо мной хвастает. А выудить у того же Шкрабьюка служебную тайну – это, сам понимаешь, лишнее свидетельство победы ее женских чар.
– А сейчас ты не ревнуешь?
– Не‑ет! Это вообще не в моем стиле. Я за свободу. Нет, конечно, сперва попереживал вдоволь. Месяца полтора. Потом привык к новому положению вещей и стал его использовать для пользы дела. Тут ведь вот еще какая штука. Коренные галичанки – особый тип женщин. Для них секс – неприятная обязанность. В постели – полная недвижимость. Вот самцы‑галичане и ищут русских или полек для полного отрыва. А Лариса полурусская, полуполька. Характер ее ты сам видел, и темперамент у нее, гарантирую, адекватный.
– Ты ей не слишком доверяешь...
– Конечно! Баба.
– А Света?
– Света – другой женский тип. Она... Словом, вот ей я как раз доверяю.
В таких интересных разговорах и прошел вечер. Приплелся Док. Злой, нервный. С порога шагнул к печке и бросил в топку пачку сигарет.
– Утром свои забыл, пришлось купить местные. Такая гадость!
– Это с непривычки, – вступился Борода за львовскую продукцию.
– Все.