Скажем, о его переписке с ФСБ знала только мужская часть подполья. Так что для девушек мы были всего лишь случайными знакомыми Бороды.
Был накрыт стол – побогаче, чем утром в подвале, но тоже скромный. Два салата, жаркое, водка. Девушки радушно приглашали к столу. Лариса была безусловно эффектна. Фигура Афродиты, втиснутая в мини‑юбку и почти несуществующую блузку, вызывала азартный интерес: не лопнет ли юбка и не вывалится ли бюст? Личико, следует признать, было у нее грубовато, но приятный овал и чувственный рот компенсировали этот недостаток. Вторая, Света, смотрелась рядом с этим буйством природы серым мышонком в своих свободных даже для ее худобы джинсах и бесформенной хламиде. Самым эффектным мужчиной среди нас, несомненно, был жгучий брюнет Артист. Когда мы вошли, Света уставилась на него, как на принца, который прямо сейчас заберет ее в свое королевство. Так и пялилась на него весь вечер.
Лариса смотрела на всех сразу. То ли никак не могла на ком‑то остановиться, то ли заранее записывала всех в потенциальные жертвы своей ненасытности.
После двух тостов и соответствующей закуски я бросил ей на растерзание Артиста и Бороду, а сам вытащил на балкон Дока с Боцманом. Якобы на перекур, хотя курящим среди нас был только Док, да и Лариса в своей квартире курение не возбраняла. Бороде я подмигнул: блокируй, мол, остальных. Мне нужно было совещание, пусть и не в полном составе.
– Ваше мнение? – задал я вопрос.
– Борода не врет, – уверенно ответил Боцман. – Придурок, но не подонок. Мы его слегка прокачали...
– Это он нас прокачал, – возразил Док.
– На боевые качества?
– На вшивость.
– Ну, тут он молодец, – вставил Боцман. – Собственной морды не пожалел.
– Кстати, – вклинил Док, – вы видели его морду перед дракой?
– А что?
– Морда у него была красная.
– Ну и что?
– Александр Македонский сильно пугал своих бойцов и смотрел на цвет лица. Если воин бледнел, его признавали негодным. Если краснел – все в порядке.
– Значит, Борода не боялся, а ярился? – поинтересовался Боцман. – А колени у него с чего тряслись? С адреналина?
– Выходит, так.
– Хорошо, – остановил я дифирамб себе. – Хотел бы я знать, что с Мухой.
– Но ты знаешь этого авантюриста, – рассудил Док. – Небось, как всегда, разрабатывает собственную версию. Как всегда.
– У него была задача прикрыть нас на случай западни, оценить обстановку со стороны и примкнуть, если все будет в порядке.
– Если бы не все было в порядке, он дал бы знать.
– Если бы все было в порядке, он бы тоже дал знать.
– Волнуешься за Муху? Он не ребенок.
– Ладно, будем ждать. Деваться все равно некуда.
На этом месте совещание пришлось прервать, нас позвали в комнату: пришел Дед. Одет он был в цивильное, но вошел чуть не строевым шагом. Вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:
– Капитан Соколов по вашему приказанию прибыл! Здравия желаю, товарищи офицеры!
Словом, сдал с головой. Но что поделать. Если рыбак рыбака видит издалека, то боевой офицер боевого офицера – подавно.
– Мы давно уже не офицеры, – успокоил его Док.
– Русский офицер и в отставке офицер! – парировал Дед.
– Мы не в отставке, – пришлось мне огорчить капитана Соколова, – мы – уволенные.
– Такую гвардию и уволили? – изумился старик. – Это поспешило командование, – и представился по‑граждански: – Николай Иванович.