Инспектор оглянулся на припаркованный грузовой мотоцикл, занимавший почти половину тротуара, и записал его номера. Затем он снова повернулся к табличке с именами возле дверных звонков. Его палец задержался над именем «Ринальди» на втором этаже и постепенно поднялся к имени «Росси». При удачном стечении обстоятельств он попросил бы Линду Росси открыть ему дверь подъезда и тем самым не дать Ринальди возможности подготовиться к его приходу. Уверенный в том, что Ринальди не было в задних комнатах магазина, инспектор был в равной степени убежден, что найдет его наверху в квартире. Но обстоятельства сложились неудачно. Дверь открылась, и из подъезда вышла Линда Росси с пластмассовым мусорным ведром.
– О инспектор, я так рада, что вы пришли. Вы не перезвонили мне вчера вечером, и я подумала... Я пыталась вам дозвониться, но мне сказали, что вы уже ушли. Надеюсь, вы не сердитесь на Лизу. Она всего лишь ребенок, и ее очень напугала смерть синьоры Хирш.
– Да. Да, конечно, она напугана.
– И конечно, ничего тут такого не было, хотя что‑то, может, и было...
– Не было и было...
– Детская глупость... Простите. Вы хотите подняться к нам?
– Мне надо поговорить с Ринальди... – Инспектор зашел в подъезд.
Линда Росси продолжала смущенно лепетать:
– Не буду больше отнимать у вас время. Просто детская глупость, я уже сказала. Синьора Хирш ходила за продуктами, а Лиза лазила у нее по шкафам, примеряла какие‑то украшения, заглядывала везде, искала секреты. Думаю, из‑за того что в квартире был сейф, она вообразила себе всякие сигнализации, скрытые камеры, бог знает что еще. В общем, она решила, что вы все знаете, и очень испугалась, да еще и эта смерть... Понимаете, когда вы спросили ее, заглядывала ли она в шкафы, она решила, что совершила преступление. Я никак не могу переубедить ее. Она не успокоится, пока вы...
– Я поговорю с ней, после того как встречусь с Ринальди.
– Мне нужно сбегать кое‑что купить на рынке на Санто‑Спирито. Я там буду не более получаса, но в любом случае просто позвоните в дверь. Она дома. Я буду вам очень благодарна.
– Не волнуйтесь. – Он шагнул вперед, взглянув наверх. – Я поговорю с ней.
Инспектор стал подниматься по лестнице. Добравшись до площадки, он различил голоса, раздававшиеся из‑за закрытой двери. Инспектор замер, не торопясь перебивать разговор. Ему даже не пришлось напрягать слух. Не потому, что разговор шел на повышенных тонах, а просто причина ссоры была ему совершенно ясна, и не было никакой надобности вслушиваться в брань, чтобы понять, в чем дело. Голоса приблизились к двери.
– Ни лиры больше!
– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия!
– Нет уж, я в том положении! И я могу диктовать условия!
– Мы сделали то, что ты велел. Теперь гони бабки.
– За что? За что я должен вам платить?
– Мы не виноваты! Мы все делали так, как ты велел.
– Разве я велел вам ее убить?
– Может, и нет, но это тебя вполне устраивает, ведь так?
– Ты что, совсем идиот? Меня устраивает то, что у меня на голове расследуют убийство? Это вы должны мне заплатить. За всю эту чертову кутерьму, что вы здесь устроили понапрасну.
– А все это старье, которое мы вытащили? Как насчет этого?
– Какое такое старье? И где все это? Чем докажете? Мой вам совет: берите этот конверт и исчезните, пока вас еще никто не ищет!
Теперь послышался третий голос, не такой громкий и не такой самоуверенный:
– Если нас повяжут, мы потащим тебя за собой.
– Нет, не потащите. И я абсолютно в этом уверен, и я буду безгранично счастлив сдать вас моему другу прокурору.
Наверно, с этими словами он поднял телефонную трубку. Скорей всего так и было. Началась драка, раздался крик:
– Говнюк!
Дверь распахнулась.