– Можно, – ответила она.
– Я должен спросить у тебя кое‑что важное. В квартире синьоры Хирш в коридоре есть встроенный шкаф, и мне надо знать, заглядывала ли ты когда‑нибудь туда.
Девочка колебалась в нерешительности, накручивая на палец прядь длинных, густых волос.
– Если человек умер, надо хранить его секрет?
– Ну, как сказать...
– Ну, и как же я узнаю, можно ли мне вам об этом рассказывать?
– Не волнуйся. Мне ты можешь рассказать, потому что, если это такой секрет, который надо хранить всю жизнь, я скажу тебе, и мы с тобой никому больше его не откроем. Если ты откроешь секрет мне, это не считается, ведь я работаю в полиции.
Теперь она выглядела как маленькая двенадцатилетняя девочка, осмелившаяся заглянуть в мир взрослых, а потом отступившая назад.
– Там был сейф. Она этого не говорила, но я его видела. Она доставала оттуда некоторые вещи и показывала мне.
– Какие вещи? Ценные? Это были драгоценности, что‑то типа этого?
Лиза пожала плечами:
– Старые вещи. Подсвечники, какие‑то старые книги и одежда, старье всякое. Может быть, это вещи ее бабушки. Она никогда не видела своих бабушку и дедушку, но постоянно о них говорила, как старики это делают.
– А ее брат? Она рассказывала о нем?
– Нет. Только о дедушке с бабушкой и иногда о маме с папой. В сейфе был портрет ее мамы с папой и еще изображение цветов. Она говорила, что эти картинки – это ее секрет. Вам не кажется это странным?
– Как сказать. Эти картинки нарисованные? Может, они ценные.
– Это просто старые черно‑белые фотографии. Ну, так это настоящий секрет или нет?
Инспектор задумался. С детьми он всегда старался быть честным.
– Я не совсем уверен. Обещаю, когда это выясню, я тебе скажу. А пока ты этот секрет никому не раскрывай.
– Даже маме с папой не говорить?
– Даже им не говори. Ты ведь хранила его до сих пор, да?
– Да...
– Тебе не надо никого обманывать. Если они спросят, можешь им сказать, я велел спрашивать у меня. Лиза, ты мне здорово помогла, я тебе очень благодарен.
Он видел, что ей приятно, и почувствовал, что может на нее положиться. Спускаясь по лестнице, он услышал голоса журналистов.
– Правда ли, что ей перерезали горло?
– Судя по запаху, лежит здесь уже несколько дней.
– В такую жару...
– Входная дверь только одна?
– Квартиру обчистили?
– Всего один вопрос об этом шкафе – там был сейф?..
– Джентльмены, прошу вас. – Прокурор полностью контролировал ситуацию, был совершенно невозмутим и говорил спокойным голосом:.– Мы пытаемся перенести тело. Если вы дадите мне закончить свое дело, я сделаю официальное заявление. Ступайте вниз. А, инспектор... – Прокурор обернулся к подошедшему инспектору: – Распорядитесь, чтобы карабинеры очистили лестницу и подъезд. И не пропускайте наверх телекамеры. Они смогут снять тело во время погрузки в машину, и довольно с них.
История о сейфе попадет в газеты, и вряд ли найдется хоть один журналист с полным отсутствием воображения, который сочинит такую скучную статью о старой одежде и нескольких фотографиях.
Примерно через двадцать минут прокурор появился на улице и сообщил прессе предположительные время и дату смерти, установленные инспектором, который до этого побывал в соседнем, стоящем вплотную к этому, доме. Жители третьего этажа негодовали по поводу шума и ударов в стену:
– Помимо всего прочего, в тот вечер у нас был званый обед. К тому же где это видано, чтобы строители работали до такого часа? Во всяком случае, это было в полдевятого, плюс‑минус пара минут. Более того, мы вообще думали, они пробьют стену насквозь. С этими старыми домами такое случается. А правда, что они перерезали ей горло? Я всегда говорил, там что‑то нечисто.