– В теплую постельку? – Леша приподнял одну бровь, а потом рассмеялся. – Давай. Увидимся еще.
Настя была слишком возбуждена, чтобы уснуть. В голове порхали мысли – разноцветные бабочки. Самая красивая, золотистого цвета, – бабочка-мысль о том, что Леха назвал ее хорошенькой. Изумрудного цвета крылатая красавица – это размышление о том, почему же он пожелал покатать ее на качелях. Не потому ли, что ему хотелось подольше побыть с ней рядом?
Серая бабочка с металлическим отливом – так выглядело Настино предположение, что Леша поздно возвращался из кино из-за того, что провожал домой девушку, с которой он и смотрел фильм. Коричневое насекомое с черными пятнышками на крыльях являлось желанием узнать, о чем парень думал, когда казалось, что он не видел и не слышал Настю, когда смотрел куда-то вдаль или, скорее, в никуда. Другие бабочки были менее крупными. Все вместе они создавали настоящий сумбур в голове, бестолково шурша крыльями, мелькая перед мысленным взором, мешая уснуть.
Утром все же нужно было идти в школу, и того хуже – получить порцию общественного мнения по поводу ее выступления на конкурсе чтецов.
Настя вошла в класс – ничего. Никакого улюлюканья, никаких подколок. Девочка направилась к своему месту.
– Привет. Алгебру дашь списать? – поинтересовался Дима деловито.
– Привет. Бери, – Настя достала тетрадь из сумки и протянула соседу по парте.
Димка принялся писать. Насте очень хотелось спросить у него, что говорили в классе о конкурсе чтецов, пока ее не было. Однако Дима сосредоточено списывал. Кроме того, гордость голосовала против расспросов.
Сразу же после звонка в класс вошла Зоя Михайловна. Видимо, на нее всеобщий приступ понимания и деликатности не подействовал.
– Ну и что, Нефёдова, с тобой вчера случилось?
Настя встала.
– Извините, Зоя Михайловна, я, наверное, переволновалась. Стихотворение стерлась из памяти.
– Садись, Нефёдова.
Классная руководительница укоризненно покачала головой, затем начала урок.
Чудеса продолжались. Никто в классе и слова не сказал, не пошутил по поводу Настиной амнезии, даже не хихикнул.
На перемене Анька предложила пойти в холл, к зеркалу, поправить прически. Настя согласилась, хотя их хвостики вряд ли нуждались в рестайлинге. Правда, у Ани была еще и челка.
– Вау, сегодня Димка утром сказал: «Давайте не будем напоминать Насте о вчерашнем». В общем, уболтал весь класс. Он у тебя рыцарь.
– Так вот в чем дело. А почему собственно «у меня»? Это он, видимо, волновался, что я расстроюсь и алгебру списать не дам.
Анька пожала плечами.
Возле зеркала крутились девчонки из старших классов – пришлось подождать, пока они отойдут. Как только Настя, наконец, смогла взглянуть на свое отражение, кто-то схватил ее за руку и уволок к стене.
– Настька! Выручай, – Ленка смотрела на подругу так, будто от той зависела ее жизнь или смерть. – Родители сказали, что пустят меня в клуб в субботу, если только ты пойдешь тоже.
– А знаешь, почему они так сказали? Потому что они знают, что меня ни за что не отпустят мои родители.
– Ой, ну, что ты, как маленькая. Когда-то нужно начинать.
– Ладно, Лен, я спрошу у мамы.
10
Подходящий момент спросить про дискотеку представился вечером – мама казалась умиротворенной, папа был дома. Родители смотрели какой-то фильм.
– Мам, можно пойти в субботу на дискотеку?
– Ой, Насть, а не рано ли тебе. Находишься еще по дискотекам, подрасти пока.
– Девочке уже практически 15, – живо отозвался отец. – А дискотека то эта в двух шагах от дома, пусть сходит. Что тут такого?
Настя улыбнулась отцу.
– Ну, если отец так считает, то иди, деточка, развлекайся в этом гадюшнике.
– Откуда ты знаешь, что там гадюшник?
Насте показалась, что папу этот спор забавляет.
– В таких местах всегда гадюшник, – с достоинством ответила мама.
– И в 11 чтоб была дома, – обратилась она к дочери, взглянув на нее пронзительно для пущего эффекта.