Вы же считаете, что я не такой, как все. Вы думаете, я извращенец. Вы думаете, это что‑то вроде шоу извращенцев.
Коулмен. Просто вы знаете так много деталей, больше даже, чем известно нам, – например, где находятся тела. Вы знаете об открытках, которые посылались после смерти Джессики, и о песнях Кейт Смит на CD, и вы в курсе, что жертвам отрезали уши. Такое впечатление, что для вас было важно помнить эту деталь.
Пока Линч слушает логику Коулмен, лицо выдает его. Он не отвечает.
Коулмен. Флойд, что‑то не так? Вы боитесь, если скажете что‑то не так, то все же получите смертный приговор? Этого не случится, я вам обещаю.
Линч. Я очень хочу пи́сать. Уже не могу терпеть.
Впервые за двадцать четыре часа я подумала о чем‑то, кроме совершённого убийства. Я скопировала запись, пересмотрела ее. Три раза. Считала паузы: одна, две… более трех секунд каждая. Смогла сделать стоп‑кадр точнехонько в тот момент, когда Коулмен спросила Линча, что он делал с ушами.