Перед ним было настоящее месиво из грязи, гравия и вырванных с корнем сорняков – оно тянулось до огромной ивы посреди двора.
Страйкер подошел к дереву и посмотрел под ноги. В грязи четко были видны следы от шин, причем довольно свежие. Внизу, у самых корней, следы были глубже, как будто машина дернулась с места. Сверху лежали сломанные ветки. Страйкер поднял глаза и увидел горизонтальный след на коре, как раз на уровне бампера.
– В это дерево кто‑то въехал, причем совсем недавно, – обернулся он к Фелиции. – Отметины свежие.
Встав на колени на более или менее чистый участок газона, он стал рассматривать следы от колес.
– Шины от «хонды»? – спросила Фелиция.
– Откуда мне знать?
– Ну а зря, что ли, ты следаком пять лет отпахал?
– Тут без экспертизы не разберешься, – сухо ответил он, – а это работа для идиотов!
Следы свежие, четкие: грязь за ночь слегка подморозило. Две поперечные полосы, посередине отпечатки протектора под углом шестьдесят градусов…
– Ну что там, Коломбо? – наклонилась к нему Фелиция.
– Во‑первых, мне больше нравится Шерлок! Ну, или Мэтлок, на худой конец, – спокойно ответил Страйкер. – Во‑вторых, невозможно определить, «хонда» это или нет. Как бы то ни было, колеса стодевяностопятимиллиметровые, то есть пятнадцать дюймов. Скорее всего.
– И что дальше?
– А то, что это следы от небольшого автомобиля. Что‑то вроде «хонды‑цивик» или «тойоты‑терцел». Точнее можно сказать только после экспертизы.
Фелиция кивнула. Страйкер снова посмотрел на землю, и тут кое‑что привлекло его внимание. Он нагнулся, чтобы рассмотреть получше: темно‑коричневые пятна на траве! Едва заметные во всем этом месиве, но на фоне зеленой травы в утреннем освещении вполне четкие!
– А вот и кровь, – констатировал он и достал из кармана голубые резиновые перчатки.
В грязи блеснуло что‑то серебристое. Страйкер нагнулся и поднял связку: три цепочки на кольце, а на них серый брелок от сигнализации, пластмассовый смайлик и ключ.
Ключ от «хонды».
Когда Страйкер выпрямился, Фелиция уже сообщала обо всем по рации: передавала их координаты и запрашивала подкрепление. Как только она закончила, Страйкер молча показал на северную стену гаража, где находилась подъемная дверь. Напарница кивнула и заняла позицию, а он, с пистолетом наготове, подошел к боковой двери.
Оба выхода перекрыты.
Боковая дверь была недавно покрашена под цвет штукатурки. Страйкер достал из внутреннего кармана пальто фонарик, включил его на режим «конус», взялся за холодную металлическую ручку, и дверь с щелчком приоткрылась.
В гараже было темно. Тихо. Никакого движения. Запах бензина.
Страйкер распахнул дверь, ворвался внутрь, прижимаясь к стене и стараясь не выходить на свет.
– Полиция Ванкувера! – крикнул он. – Выходите с поднятыми руками!
Никто не ответил.
Он посветил фонариком по углам – в просторном гараже обнаружилась совсем небольшая машина. Страйкер сразу разглядел, что она зеленого цвета. Посветил еще раз – так и есть, стилизованная «H», эмблема «хонды».
За рулем сидел человек с неестественно запрокинутой назад головой. Мужчина был абсолютно неподвижен и на вид слишком маленького роста, чтобы оказаться Красной Маской.
Полицейский подошел поближе.
Это оказался худой старик с редеющими седыми волосами.
Его убили выстрелом в лицо.
Через пятнадцать минут Страйкер стоял в пяти метрах от «хонды‑цивик» на выезде из двора. Хлесткий осенний ветер подутих, но все равно пробирал до костей, как будто вместо пальто его укрывал тонкий ломтик сыра с дырками.