Я слышал о подобном раньше. – Руки шефа непроизвольно сжались на столе, а в его голосе зазвучало напряжение. – Боже мой, Питт, сотни мужчин ведут себя как полные идиоты! Кстати, женщины тоже. – Корнуоллис подался вперед. – Почему мы играем в азартные игры, слишком быстро ездим в каретах, скачем на опасных лошадях, влюбляемся в неправильных женщин? Почему мы иногда совершаем совершенно бессмысленные поступки – покоряем горные вершины или бросаем вызов природе, чтобы проверить себя? В девяти случаях из десяти это ничего нам не дает, кроме осознания того, что мы смогли это сделать. И ничего больше нам не надо.
– Вы думаете, что Каделл был таким человеком? – Томас не смог скрыть свои сомнения.
– Раньше я так не думал, – ответил Корнуоллис. – Но оказалось, что сильно ошибался. Я не думал, что он сможет шантажировать своих знакомых просто потому, что ему нравится демонстрировать свою силу и наблюдать, как они страдают, – добавил он с горечью. – Я просто не в состоянии понять, почему люди могут получать от этого удовольствие. Могу только предположить, что он отчаянно нуждался в деньгах – может быть, сильно проигрался – и намеревался забрать у нас все, когда почувствовал бы, что мы дошли до нужного состояния.
– Но где же все-таки Альберт Коул? – вздохнул Питт, пожевав губу.
Корнуоллис неожиданно встал и подошел к окну. Он повернулся спиной к своему подчиненному и стал смотреть на улицу.
– Я не знаю, – пожал он плечами. – Возможно, случилось простое совпадение – этот человек или уехал из Лондона, или умер. И это не имеет никакого отношения к Каделлу.
– А как же счет? – Суперинтендант не мог сдаться так быстро, и не только из-за леди Веспасии, но и из-за того, что его мозг требовал более логичных ответов.
Шеф продолжал смотреть на улицу.
– Я не знаю, – признался он. – Может быть, произошла еще одна ошибка, и на этот раз ошибся продавец в магазине… Это что, так важно теперь?
– Балантайн встречался с Каделлом по поводу поступлений из сиротского фонда, – продолжил полицейский, глядя на прямую спину помощника комиссара и на его широкие плечи. – Его волновало, что они недостаточны.
– А почему вы об этом заговорили? – недоуменно спросил Корнуоллис, поворачиваясь к суперинтенданту. – Какое это имеет отношение к… Да ни к чему это не имеет отношения!
– Вполне возможно, что вы правы, – признался Питт. – Я был в приюте, которому они помогали. Все тамошние бухгалтерские книги просто идеальны.
– А зачем вы туда поехали?
– Леди Веспасия Камминг-Гульд отказывается верить, что Каделл – преступник…
– Ну конечно! Кто бы сомневался! – Шеф пересек комнату, скривившись от раздражения. – Вдова Каделла – ее крестная дочь. Очень трудно бывает признать, что тот, в кого ты верил столько лет, оказался виновен в жестоком и гнусном преступлении. Мне самому в это трудно поверить. Мне Каделл действительно нравился. – Помощник комиссара глубоко вздохнул. – Но чем дольше она сопротивляется этому признанию, тем труднее ей будет потом согласиться с ним. Будет гораздо больнее.
– Если вы считаете леди Веспасию вздорной старухой, которая просто отказывается признать очевидную правду, – теперь в словах Питта было больше эмоций, чем логики, – то вы очень недооцениваете ее. Леди Камминг-Гульд знала Лео Каделла еще до его женитьбы, а она женщина очень мудрая и опытная. В этой жизни она видела больше, чем мы с вами, вместе взятые, особенно таких людей, о которых мы сейчас говорим.