– Следили за бедняжкой хенералом Балантайном, да? – задала Грейси новый вопрос, тоже не обращая внимания на Шарлотту. – Да уж, нелегкая это работенка! Ну, и куды ж он нынче ходил?
– Сегодня я за ним не следил, – ответил полицейский. – И вообще, следить за ним теперь незачем.
– Так шо ж он, ничего не сделал? – уточнила служанка. – Я, правда, всегда так думала! – объявила она и чихнула.
Телман молчал. Было видно, что его неловкость только увеличилась. Наблюдая за ним, миссис Питт поняла, что он испытывает чувства, которые раньше были ему незнакомы. Все его идеалы были поставлены под сомнение, и оказалось, что не все они соответствуют действительности. Видимо, ему пришлось изменить свое мнение о ком-то – скорее всего, как раз о генерале Балантайне, – а может быть, и о целой группе людей, которые раньше были для него общей массой, а теперь превратились в отдельных личностей. Всегда больно расставаться со своими заблуждениями – по крайней мере, вначале, даже если человек сам хочет с ними расстаться. Только через какое-то время после этого к нему приходит долгожданная свобода.
Шарлотте было жаль инспектора, а вот сам он совсем не ожидал от нее сочувствия. Иногда миссис Питт вспоминала те времена, когда впервые встретила своего будущего мужа и он открыл ей совсем другой мир, полный людей, которые тоже любили и мечтали, тоже могли испытывать страх, одиночество и боль. И хотя причины для этого у них могли отличаться от причин, по которым бывало плохо самой Шарлотте, чувства их были абсолютно такими же. До того момента она почти не обращала внимания на простых людей – мужчин и женщин – на улицах: они были для нее скорее толпой, чем отдельными личностями, такими же уникальными, как и она сама, со своими жизнями, полными таких же происшествий и чувств, как и ее собственная. Позже ей было очень больно признаться самой себе, как она была слепа в своем эгоизме. Шарлотта ненавидела себя за это, и даже сейчас, по прошествии стольких лет, ей было неприятно об этом вспоминать.
И вот теперь она наблюдала смятение на лице Телмана, его опущенную голову и костистые руки, которые он положил перед собой на стол, рядом с чашкой чая, поданной ему Грейси.
В заднюю дверь прошел черный кот Ангус: он уселся так близко к Арчи, что тому пришлось подвинуться. Устроившись, Ангус стал умываться.
– Ежели хочете, я могу предложить копченую селедку, хлеб и масло, – прочистила горло горничная, даже не оглянувшись на Шарлотту, чтобы получить ее разрешение. Сейчас главным для нее было получить информацию, а для этого все способы были хороши и никаких дополнительных разрешений не требовалось.
Гость заколебался, однако понял, что чувствует себя гораздо более голодным, чем ему казалось.
Грейси пожала плечами и взяла дело в свои руки, как она это делала с семилетним Дэниелом. Она достала глубокую сковороду, поставила ее на плиту, налила в нее воды и отправилась за сельдью.
– Я ее сварю, – сказала она инспектору через плечо. – Не собираюсь разводить грязь с жаркой. Да и в любом случае, вареная она гораздо нежнее. – С этими словами служанка скрылась в леднике.
Сэмюэль смущенно посмотрел на хозяйку дома.
– Не стесняйтесь, мистер Телман, – произнесла та с теплотой в голосе. – Я очень рада, что вы наконец выяснили, что генерал Балантайн не убивал Джосайю Слинсби. Спасибо, что вы мне об этом сказали.
Полицейский прикусил губу. Он все еще никак не мог разобраться в своих ощущениях.
– Кажется, он хороший человек, миссис Питт, и хороший солдат. Я говорил с несколькими людьми, которые служили под его командованием. Все они очень его уважают… более того… испытывают к нему привязанность… даже любят.