– Да за что же я извиняюсь? Ведь это совсем не важно. Ничего же не изменится. – Она твердо посмотрела на крестную. – Лео тоже получил два таких письма. В этих письмах были обвинения, но не было никаких требований. Просто говорилось о том, что если это станет известно всем, то уничтожит его репутацию, мою и… сэра Ричарда Астона.
Леди Камминг-Гульд была заинтригована. Она не могла придумать обвинение, которое затрагивало бы Лео, Теодозию и Астона. Ричард Астон был руководителем Лео в Форин-офис, человеком, сделавшим прекрасную карьеру и обладавшим завидной властью и влиянием, а его жена – связана родственными узами с несколькими самыми аристократическими семьями страны. Это был очаровательный мужчина, обладавший большим умом и чувством юмора.
Теодозия рассмеялась, но смех вышел каким-то глухим. Было видно, что все происходящее не доставляет ей никакого удовольствия.
– Вижу, что такое даже не приходило вам в голову, – заметила она. – А ведь сэр Ричард поддерживал повышение Лео.
– И, по-моему, ни разу об этом не пожалел, – ответила Веспасия. – Лео прекрасно доказал свою состоятельность. Однако если бы даже это было не так – незаслуженное повышение может быть ошибкой, но никак не преступлением. И уж тем более ни Лео, ни ты здесь ни при чем.
– Ваша вера в меня делает вас слишком наивной, – в голосе миссис Каделл чувствовалась горечь. – Обвинение состоит в том, что Лео заплатил за свое повышение.
– Это совершенная белиберда! – Камминг-Гульд отмахнулась от такого предположения, однако в ее голосе не слышалось ни уверенности, ни облегчения. – Астон – богатейший человек, и у Лео никогда не было суммы, которая могла бы его по-настоящему заинтересовать. Кроме того, ты ведь сказала, что тоже во всем этом замешана, или, по крайней мере, так считает шантажист. И что же ты такого сделала, что разоблачение коснется тебя больше, чем просто жену разоблаченного?
Пока она это говорила, ей в голову пришла идея, которая была совершенно ужасна, так как Веспасия действительно любила свою крестницу. Однако она не смогла бы полностью отказаться от подобного подозрения в отношении любой другой женщины, которую она бы не уважала так, как сидящую перед ней. И другие уж точно поверят в такую сплетню о Теодозии!
– Вижу, что вы наконец поняли, – мягко произнесла миссис Каделл. – И вы абсолютно правы – в письме говорится о том, что я нравилась сэру Ричарду гораздо больше, чем просто друг, и что Лео продал меня ему как любовницу, в качестве платы за повышение, которую сэр Ричард принял. – Она часто мигала, произнося эти слова, а ее пальцы были плотно сжаты. – Единственное, что здесь правда – это то, что я чувствовала, что нравлюсь сэру Ричарду как женщина. Но он ни одним взглядом никогда не показал этого, не говоря уже о действиях. А я чувствовала себя… немного неудобно, из-за положения мужа. – Теодозия сжала челюсти. – И почему я за это должна извиняться? Я была красавицей! Я могу назвать имена двадцати, нет – сорока женщин, которые мечтали бы о подобном.
– Тебе совсем не нужно ничего мне объяснять, – с улыбкой заметила Веспасия. – Уж я-то тебя хорошо понимаю!
– О, простите! Конечно, вы знаете это лучше, чем я. – Расстроенная дама покраснела. – Наверное, вы чувствовали зависть и неудобства по этому поводу всю вашу жизнь, все эти высказывания и предположения…
– Ну, не все еще в прошлом, милочка! – Леди Камминг-Гульд слегка приподняла подбородок. – Тело может состарится, усталость станет приходить быстрее, волосы могут поседеть, а лицо начнет выдавать все прожитые годы, чего бы ты с ним ни делала, но страсть и необходимость любить и быть любимой не исчезают.