Нестор стоял и дул на свои тонкие пальцы, когда Эрик подошел к нему.
– Похоже, тяжелые, – сказал он.
– Эрик? Нет, не ос-собенно, – улыбнулся Нестор.
– Где ты живешь? Я тебя подвезу, – предложил Эрик.
– Я не хочу доставлять хлопот, – прошептал Нестор.
– Никакие это не хлопоты. – Эрик поднял четыре пакета.
Сидя в машине рядом с ним, Нестор повторил, что справился бы и сам. Эрик ответил, что не сомневается, и осторожно вырулил с парковки.
– Спасибо за кофе… но, пожалуйста, не делай мне впредь подарков, – сказал Эрик.
– Ты с-спас мне жизнь, – тихо возразил Нестор.
Эрик помнил, что психоз начался у Нестора три года назад, когда умерла его тяжелобольная собака.
Начав работать с этим пациентом, Эрик прочел записи, сделанные в закрытом психиатрическом отделении, где наблюдался тогда Нестор. Худосочный пациент беседовал с мертвецами: с серой дамой, которая щеткой вычесывала перхоть из волос, и с каким-то злобным парнем, который заставлял его тянуть руки в разных направлениях.
Во время беседы Эрик выяснил, что Нестор зациклился на моменте, когда усыпляли собаку. Он твердил об игле в правой передней лапе, о том, как смертоносный раствор вливается в тело. Собака задергалась, со стола потекла моча, когда мускулы потеряли тонус. У Нестора было чувство, что ветеринар и жена обманули его.
Нестор хорошо отвечал на стадии стабилизации, но, стоило Эрику снять его с риспердала, пациент снова начал слышать голоса.
Эрик не был уверен, получится ли загипнотизировать Нестора, – вполне возможно, тот принадлежал к небольшому проценту людей, не поддающихся гипнозу. Однако во время расслабляющих бесед в полутемной комнате они все же докопались до переломной ситуации, которую потом эпизод за эпизодом разобрали.
Нестор рос с матерью и младшим братом, а еще у него был черный лабрадор. Когда Нестору было семь, его пятилетний брат заболел острым воспалением легких, которое усугубило и без того тяжелую астму. Мама сказала Нестору, что братик умрет, если они не усыпят собаку. Нестор отвел собаку на озеро Сёдербюшён и утопил ее в хоккейном сумке, набитой камнями.
Но брат все равно умер.
В сознании Нестора две картинки срослись. У него навсегда отпечаталось, будто он утопил брата в сумке, а собака стерлась из его памяти.
Они тогда проработали его гнев на материнскую манипуляцию, и через месяц Нестор наконец отпустил мысль о своей вине, как и представление о том, что мать способна дотянуться до него из могилы.
Сейчас Нестор жил самостоятельно, не нуждался в лекарствах и был бесконечно благодарен Эрику.
Они проехали церковь Маркусчюркан в Бьёркхагене и остановились у дома номер пятьдесят три по Аксвалльсвэген.
Нестор отстегнул ремень безопасности, и Эрик помог ему донести пакеты до двери квартиры на первом этаже.
– Спасибо за все, – робко сказал бывший пациент. – У меня есть м-мороженое и сок. И время…
– Мне надо ехать дальше, – ответил Эрик.
– Но я должен угостить тебя чем-нибудь. – Нестор открыл дверь.
– Нестор, у меня назначена встреча.
– Ступает по мертвым б-беззвучно. Ступает по мертвым и слышит – они бормочут и дышат.
– Я уже не успею отгадать твою загадку, – сказал Эрик и направился к выходу.
– Лист! – крикнул ему вслед Нестор.
Каждый раз, когда он запинался, Мадде напоминала, что у него способности. Девочка устала за день и зевала все сильнее.
Джеки старалась объяснить, что такое паузы-восьмые и ритмический рисунок; она поднялась и положила ладонь на правую руку Эрика.