Почему Соня не покинула квартиру?
Она увидела аквариум, и включила в нём свет. За ним явно давно не ухаживали – вода слегка зацвела, – так что она решила покормить чудом не передохших рыбок. Она на столе у аквариума какую-то распечатку и машинально стала её читать.
Что это был за текст?
Это была художественная проза, написанная и распечатанная спешно – текст располагался на бумаге криво, были заметны опечатки. К тому же, это была распечатка без начала и без конца текста (будь то рассказ или глава романа). Строго говоря, это были всего лишь несколько страниц, откуда-то вырванные.
И что там был за сюжет?
Некий пожилой мужчина (имя его менялось по ходу текста), сопровождал юношу, от имени которого велось повествование (возможно, между ними была родственная связь), на чердак, где была оборудована целая лаборатория: полки, забитые стопками бумаг, какие-то приборы и пробирки. Вроде как старик сам построил эту лабораторию в тайне от родных, прорубив путь на чердак в потолке собственной комнаты. Главным плодом его работы был телескоп, вставленный в дыру в потолке.
– Моя конструкция, – с гордостью сказал он, смахнув слой пыли с неуклюжего деревянного корпуса телескопа. – Я провёл за изучением звёздного неба сотни и тысячи вечеров. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь состояла только из этого. Никто об этом, конечно, не знал, и я не хотел, чтобы кто-то узнал, но всякому секрету суждено когда-то быть открытым, иначе какой же это секрет.
Потом он включил свет над ещё одним большим столом, напоминавшим те, над которыми с тревожным видом склоняются офицеры-киногерои; в мирное время такой стол сошёл бы за бильярдный или покерный.
Он достал из шкафа ватманский лист с нанесёнными на него сотнями мелких пометок, и пригласил меня взглянуть на него. Когда я наклонился над бумагой, я понял, что это – карта звёздного неба. Вернее, я не мог сказать об этом со всей уверенностью, так что скорее это просто был огромный лист с отмеченными на нём точками с подписями, обозначающими звёзды. В каких-то местах их связывали тонкие карандашные линии.
– Я знаю, что ты хочешь сказать: дескать, ну и чем ты меня удивить захотел? Всё это изучено и так. Справедливо, я и сам ещё совсем недавно считал, что это так. Но в результате многолетних исследований мною была выработана гипотеза, которая открывает нам глаза на многие вещи, которых мы не могли понять десятилетиями. А ведь это так просто!
Где-то слышал, что в таких ситуациях нужно проявлять особенную учтивость. Я деловито сцепил руки за спиной и принял такое выражение лица, будто прислушиваюсь к словам старика. Случайно увидев себя в тусклом зеркальце, я подумал, что мне в этот момент к лицу было бы пенсне.
Старик, впрочем, заявил, что рассказывать ничего не будет, а просто покажет на пальцах. Он достал из ящика несколько толстых разноцветных маркеров. Подмигнув мне, он взял красный маркер и аккуратно соединил ряд звёзд – так, что получилась неровная линия, пересекающая небосвод по диагонали.
– Ничего не напоминает? – с игривой интонацией сказал он. Я покачал головой, на что он ответил: – Ясное дело, пока ничего. Смотри дальше.
Он взял зелёный маркер и провёл похожую линию перпендикулярно первой. Между ними сверху вниз пролегла линия серого цвета.
– Всё ещё не понимаешь?
– Нет.
– Эх ты! Пространственного мышления тебе не хватает, вот что. Ладно, сдаёшься?
– Сдаюсь.
Тогда старик взял коричневый маркер и аккуратно начертил в центре окружность. Я ахнул (может, я и не издавал звуков, но ощущение было как раз такое: ах!) и присмотрелся к карте: около каждого названия звезды рядом совсем уж маленькими буквами были приписки: «Университет», «Парк культуры», «Аэропорт».
– Теперь понял? – старик выдал мне несколько маркеров. – Дальше сам, если не дурак.
Я старательно начертил оставшиеся линии – получается, карта звёздного неба была искажённой, но сохраняющей свои основные очертания картой московского метро.
– Ботанический сад, Свиблово, Бабушкинская, Медведково, – старик закончил проверять оранжевую ветку. – Малое Медведково, Большое Медведково… Я всего-то лишь открыл новое созвездие, но зато оно вобрало в себя множество старых. Я назову его Созвездием Осьминога.
Я посмотрел на стол – действительно, на звёздном небе лежал кривоватый, уродливый, но по-своему обаятельный осьминог. А мы сами находились в его голове – какую бы систему координат ни признать за основную.
Дальше текст уходил совсем в другую сторону – герой обращался к каким-то воспоминаниям – а потом снова вроде бы выворачивал на тему созвездия Осьминога: вроде бы, согласно сюжету, с древнейших времён вся концепция города Москвы была согласована с неким полуязыческим тайным орденом, так или иначе манипулировавшим властями России. На самом интересном месте текст обрывался.
И что было потом?
Соня огляделась вокруг в поисках продолжения. Через некоторое время она обнаружила, что множество подобных распечаток разложено по разным углам квартиры. На первый взгляд их присутствие было ненавязчивым, но если присмотреться, можно было обнаружить их везде. Буквы были представлены во всех возможных вариациях: распечатки, рукописи, кое-что было напечатано на машинке. Соня нашла пару исписанных тетрадей – в клеточку и в линеечку. Бумагами были заполнены урны на кухне и в обеих комнатах. Кое-что лежало в туалетном ящике в ванной комнате.
Был ли на этих распечатках тот же текст или его продолжение?
Соня не нашла этому никаких свидетельств. Это всё были разные тексты, в разных жанрах (проза, стихи, эссе, воспоминания, дневники и чёрт ещё знает что) и, насколько Соня могла судить, совершенно разного качества. Она взяла телефон и вбила в гугл первые строки нескольких страниц – никто и никогда не складывал слова в таком порядке, так что, очевидно, найденные ею листы были заполнены произведениями обитателя этой квартиры. Совершенно забыв об усталости, она принялась читать эти бумаги – и с каждой новой кипой бумаг она понимала, что живёт в этой квартире если не гений, то, во всяком случае, кто-то ей очень близкий.
Когда Соня ушла из квартиры?
Уже светало. Она перебрала множество бумаг, но ни в какую систему они не складывались – это были совершенно оторванные друг от друга фрагменты разных произведений, которые должны быть либо закончены, либо каким-то причудливым образом объединены. Ей было понятно, что покинувший квартиру жилец – человек импульсивный, нервный, неповоротливый – и ей было страшно, не случилось ли с ним чего-нибудь. Она решила обязательно прийти туда вновь и поговорить с интригующим соседом.
Удалось ли ей это?
Спустя пару дней Соня позвонила в дверь, но там не открывали. Она нажала на дверь и поняла, что в квартире ровным счётом ничего не изменилось. Заметив, что рыбки в аквариуме не кормлены, она покормила их – хозяин, видимо, уехал в отпуск, да не позаботился о рыбках. Повезло же ему, что нашлась такая ответственная Соня, которая случайно попала в его квартиру и спасла рыбок от гибели!
Вернулся ли хозяин из отпуска?
Нет, не вернулся. Через несколько недель знакомства с этой квартирой Соня поняла, что ни в какой отпуск он и не уезжал – видимо, с ним действительно что-то случилось: сошёл с ума, погиб или бросил всё и уехал из города навсегда. С пониманием этой мысли Соню нещадно захлестнула тоска.
Насколько подробно Соня изучила творчество соседа?
Она прочитала несколько десятков распечаток, но их было гораздо больше. Соня была убеждена, что в этой квартире жил новый Кафка – гений-отшельник, который забросил своё творчество и исчез (хорошо ещё, что он не попытался здесь ничего поджечь). Она приняла решение сохранить его творчество для истории.