С 90-х годов XX в. и до настоящего времени в большинстве индустриальных стран продолжается переход к таким приоритетам в структуре государственных расходов, которые определяются общей направленностью проектов на решение социально-экономических проблем, связанных с повышением качества жизни людей, охраной окружающей среды, здравоохранением, образованием и т.д. Именно такие приоритеты определяют в странах ОЭСР структуру государственных расходов как источника финансирования социально-экономических инноваций, нацеленных на преодоление текущего глобального кризиса и обеспечение устойчивого экономического роста в будущем. Прежние приоритеты (национальная безопасность, оборона, конкурентоспособность промышленности и т.д.) больше не являются достаточными для обоснования значительных государственных расходов в области НИОКР в странах ОЭСР18. Поэтому в этих странах происходит постепенное относительное сокращение доли НИОКР военного назначения в общем объеме государственных расходов. Одновременно существенно снижается интерес к разработкам в области ядерной энергетики при определении приоритетов в структуре государственных расходов. В то же время происходит ускоренный рост бюджетных ассигнований на фундаментальные исследования в области здравоохранения.
Важнейшими факторами снижения доли государства в общем финансировании НИОКР в странах ОЭСР является относительное сокращение доли военных расходов в государственных бюджетах и отход от национальных крупномасштабных государственных научно-технологических программ стратегического характера, которые становятся все более неэффективными. Например, во Франции доля военных НИОКР в общих государственных расходах на НИОКР сократилась за период 1990–2000 гг. с 36 до 16 %, в Великобритании – с 50 до 35%19. Одной из главных причин отказа правительств в странах ОЭСР от практики финансирования крупных программ является слабая адаптационная способность этого механизма к развитию информационных, телекоммуникационных и других новейших технологий.
В российской экономике при описанных выше финансовых ограничениях в динамике доходной и расходной частей государственного бюджета, а также с учетом уровня инфляции, потребности в финансировании инноваций не военного, а социально-экономического назначения особенно велики20, так как цели стабилизации и обеспечения устойчивого экономического роста на новом витке научно-технического прогресса после кризиса 2008–2010 гг. трудно совместимы со структурными деформациями экономики в пользу сырьевых отраслей, ТЭК и ВПК. Собственно социально-экономические инновации реализуются пока в очень ограниченных пределах, в том числе в рамках приоритетных национальных проектов, финансирование которых весьма осложнено, хотя и продолжено в условиях финансово-экономического кризиса. Ограниченность сферы распространения и финансирования социально-экономических инноваций делает весьма проблематичной возможность вхождения российской экономики в новый этап научно-технического прогресса синхронно
1
. См.: Ершов М. Кризис 2008 года: «момент истины» для глобальной экономики и новые возможности для России // Вопросы экономики. – М., 2008. – № 12. – С. 17; 19.
2
. См.: Динкевич А.И. Мировой финансово-экономический кризис: опыт структурно-функционального анализа // Деньги и кредит. – М., 2009. – № 10. – С. 28.
3
. Всемирный банк: Доклад об экономике России № 17 // Экономическая политика. 2008. – № 6. – С. 25.
4
. См.: Аганбегян А. Об уроках сегодняшнего финансово-экономического кризиса // Экономическая политика. – М., 2008. – № 6. – С. 78.
5
. Прогноз Министерства экономического развития и торговли РФ. Согласно прогнозным расчетам МВФ, в 2009 г. спад ВВП в России определялся на уровне 5 %.
6
. Корректировка официального прогноза Правительства РФ осуществлена в июне 2009 г.
7
. Подробнее о стагфляционных тенденциях см.: Аганбегян А. Об уроках сегодняшнего финансово-экономического кризиса // Экономическая политика. – М., 2008. – № 6. – С. 78–79.
8
. См.: Динкевич А.И. Мировой финансово-экономический кризис: опыт структурно-функционального анализа // Деньги и кредит. – М., 2009. – № 10. – С. 27.
9
. См.: Всемирный банк: Доклад об экономике России № 17 // Экономическая политика. – М., 2008. – № 6. – С. 13.
10
. См.: Аганбегян А. Об уроках сегодняшнего финансово-экономического кризиса // Экономическая политика. – М., 2008. – № 6. – С. 71–72, 78.
11
. См.: Экономический обзор ОЭСР по Российской Федерации, 2009 год // Вопросы экономики. – М., 2009. – № 8. – С. 54.
12
. См.: Всемирный банк: Доклад об экономике России № 17 // Экономическая политика. – М., 2008. – № 6. – С. 50.
13
. Там же, с. 40.
14
. Более подробно о стратегиях укрепления доверия и о квазифискальных операциях в экономике и в макроэкономической политике см.: Агапова Т.А., Серегина С.Ф. Макроэкономика. 9-е издание, дополненное. – М.: Маркет ДС, 2009. – С. 239–254; 344; Агапова Т.А. Проблемы бюджетно-налогового регулирования в переходной экономике: макроэкономический аспект. – М.: МГУ, 1998. – С. 72–94; 110–114.
15
. См.: Хейфец Б.А. Долговая политика России. – М.: Экономика; Научный эксперт, 2007. – С. 60-62; Аганбегян А. Об уроках сегодняшнего финансово-экономического кризиса // Экономическая политика. – М., 2008. – № 6. – С. 81–83.
16
. Более подробно о динамике структуры совокупного долга см.: Селезнев А. Совокупный государственный долг, его регулирование // Экономист. 2008. – С. 13–26.
17
. Более подробно о различных аспектах ресурсного обеспечения инновационного развития см.: Инновационное развитие экономики России: ресурсное обеспечение. Том I / Под ред. проф. Колесова В.П. и проф. Тутова Л.А. – М.: МГУ, 2009.
18
. Подробнее об этих тенденциях см.: Мировая экономика: прогноз до 2020 года / Под ред. акад. Дынкина А.А. – М.: Магистр, 2008. – С. 93–95.
19
. Там же, с. 92–93.
20
. Более подробно о динамике структуры расходов Федерального бюджета и приоритетах бюджетного финансирования см.: Агапова Т.А. Расходы Федерального бюджета до 2010 года и экономический рост в России // Вестник Московского университета. Сер.6 «Экономика». – М., 2008. – № 3. – С. 70–79.