– Несчастье у нее в голове произошло, причем уже давно! Скандал мне устроила, верещала, что дочь в руках у мерзавца, что муж сошел с ума, что им всем надо бежать и прятаться, а когда мне это надоело, я сказал, что пропускаю ее, она взяла и передумала!
– И что? Не пошла к Евдокимову?
– Назад повернула и на улицу пошла! – с досадой подтвердил сторож.
– Вот так просто?
– Ага, – подтвердил сторож. – Просто так.
Подруги в недоумении переглянулись. Что за странные кульбиты выделывала тетя Лали перед смертью? Зачем она рвалась на прием к Евдокимову, а как только дверь открылась, повернула назад? Передумала? Но почему? Подруги были в полнейшем замешательстве и строили одну гипотезу невероятнее другой.
– Позвонили ей, – после почти минутного молчания произнес наконец сторож.
Ах, позвонили! Так сразу бы и сказал, старый ты чурбан!
– А кто? Кто позвонил?
– Она мне не отчиталась!
– Но что она хотя бы сказала?
– Сказала? – задумался дед. – Да ничего особенного не сказала.
– А все-таки?
– Ну, чего сказала?.. Сказала, да, я слушаю. Потом сказала, что да, она все понимает, что дочь у нее одна, и внучка тоже одна, ими она рисковать не собирается.
Подруги переглянулись между собой. Итак, речь шла если не о жизни, то, во всяком случае, о безопасности Тильды и Энжи. И кто мог шантажировать тетю Лали спокойствием и безопасностью Тильды и малышки Энжи? Это было очень похоже на почерк Вадима. Но ведь он предоставил убедительное алиби на время убийства своей тещи. Хотя, как знать, возможно, что он и соврал? Ведь лично с банкиром Рубликовым и его семейством никто еще не беседовал.
И первое, что решили сделать подруги, это проверить алиби Вадима. Только сделать это они хотели чужими руками. Следователю Васькину будет куда проще раздобыть телефон банкира Рубликова и расспросить того о вечере, проведенном вместе с дочерьми в опере. И сделать это надо незамедлительно, пока у злодея, убившего тетю Лали, не появились новые жертвы.
– Хотя, наверное, если бы жена Балтазара любила тетю Лали, она бы приехала к ней домой, чтобы вместе с мужем высказать соболезнования Родиону и дяде Иоанну.
Но все выяснилось, когда подруги позвонили Балтазару.
– Жена управляет выставочным залом, как раз сейчас она отправляет большую экспозицию в Вену. Дел очень много, она просто физически была не в состоянии приехать со мной. Но это отнюдь не означает, что она не любила нашу дорогую Лали.
– Они были близки между собой?
– Кто?
– Ваша жена и тетя Лали.
– Моя Клотильда младше нашей бедной Лали почти на десять лет. Между ними было немного общего.
Десять лет – это большая разница в детском возрасте. Когда же человеку переваливает за третий десяток, она начинает стремительно сглаживаться. У сорокалетней и у пятидесятилетней женщины куда больше общего, чем у двухлетнего малыша и двенадцатилетней девочки.
Однако сам Балтазар Варфоломеевич, уже справивший свой очередной юбилей, позволивший ему отправиться на пенсию, был женат на женщине куда как моложе его. А вот покойная тетя Лали и Иоанн Варфоломеевич были почти ровесниками. Если между ними и была разница в возрасте, то совсем небольшая.
– И по характеру они тоже совсем разные были, – продолжал рассказывать Балтазар Варфоломеевич. – Лали была целиком и полностью сосредоточена на ведении домашнего хозяйства, на семье, на детях. А моя Кло предпочитает заниматься бизнесом, а не семьей.
– И все же мы хотим поговорить с вашей женой.
– Хорошо, – согласился Балтазар.