И не протекло ведь ничего!
Это были ее последние слова. После чего глаза у Катеньки закатились, ноги подогнулись, и она шмякнулась в обморок.
И брызгая в лицо соседке водой, Алла Аркадьевна взывала:
– Катенька! Катя! Очнитесь!
Веки у женщины затрепетали, она открыла глаза и уставилась на Аллу Аркадьевну безумным взглядом.
– Он еще тут?
– Тише, милая, выпейте водички. Знаете его, да?
Катенька закивала головой, губы у нее тряслись, и Алла Аркадьевна с трудом напоила Катеньку водой.
– Любовник ваш?
– Ага! – снова кивнула Катя, которой с каждым глотком становилось все лучше. – Бывший! А чего это он тут разлегся?
– Убили его.
– Убили!
Глаза у Катеньки расширились до неимоверных размеров. И Алла Аркадьевна почувствовала раздражение. Ну нельзя же быть такой дурой, в самом-то деле. Ясно, что кишки у мужика наружу не от хорошей жизни полезли. И орудие преступления тут же валяется. Вон оно.
Алла Аркадьевна с содроганием взглянула на огромный окровавленный нож, валяющийся рядом с мужчиной. Видимо, им и был нанесен ужасный глубокий крестообразный разрез, буквально вспоровший брюхо мужчины. И еще на руке у пострадавшего мужчины не было безымянного пальца. Это было сделано кем-то очень жестоким, беспощадным и… сильным. Сам погибший был человеком крепкого телосложения, значит, и его убийца должен был обладать недюжинной силой, чтобы справиться со своей жертвой.
Но все же странно. Почему не было шума? Ведь когда убивают, должна быть хоть какая-то борьба! А между тем Алла Аркадьевна не слышала никаких криков! Как же такое могло произойти?
– Или же он сам себе живот пропорол?
Алла Аркадьевна обвела взглядом пространство вокруг себя, чтобы лучше разобраться в том, что могло тут произойти.
Она быстро поняла, что воздух в кухне был таким спертым и тяжелым еще и от ведра, полного мусора, в котором на самом верху лежали внутренности крупной рыбы. Сама рыба, аккуратно присыпанная мукой, видимо, еще недавно лежала на тарелке, но теперь ее осколки валялись по всему полу, а выпотрошенная рыбья тушка лежала у мусорного ведра и… и тоже нестерпимо воняла.
– Кошмар, – заключила Алла Аркадьевна. – Настоящий кошмар!
Она так живо представила себе, как мужчина собирался жарить рыбу. Этот человек почистил тушку, присыпал ее мукой, достал сковородку и растительное масло, и тут его убили!
– Нет, на самоубийство никак не тянет, – решила она. – Человек, который собирался поджарить себе рыбки, не станет так кромсать себе живот ножом. Разве что в припадке безумия.
– Да баба его убила, – пробормотала Катенька. – Он жаловался, что с шизанутой одной связался, дескать, настоящая оторва, ревнует его ко всем подряд.
– Ревнует, и что?
– Убить грозится себя или его. С ножом кидается.
– С ножом…
Что ж, если мужчина допек свою женщину, она могла и пырнуть его. Удовольствие на любителя, но ведь и девица, как говорит Катенька, была сумасшедшей.
У Аллы Аркадьевны приятельница работала в психиатрической больнице для особо опасных больных, так она рассказывала такие жуткие вещи, которые вытворяли страдающие душевными расстройствами люди, что оставалось только поражаться, как эта женщина умудрилась сохранить здравый рассудок.
Но тут опять же вставал вопрос: как Алла Аркадьевна не услышала никакого шума за стенкой? Ведь если любовница схватилась за нож, наверняка это произошло после громкой ссоры.
Размышляя, как же такое могло произойти, Алла Аркадьевна медленно повела Катеньку к выходу из квартиры.
– Нужно вызвать полицию.
И когда Катенька попыталась запротестовать, Алла Аркадьевна строго произнесла:
– Надо, Катюша, надо!
Прибывшая полиция моментально узнала человека, объявленного в розыск.