Злодеяния. Должно быть, с ней происходит что-то ужасное, и поэтому она никогда не попадет на небеса. Напротив, она сгорит в аду, ведь именно это случается с грешниками.
Он положил руки ей на плечи, с силой притянул ее тело к себе и начал качаться из стороны в сторону.
Он делал одно и то же, каждый раз, когда она приходила к нему, но она не чувствовала помощи от этого. Напротив, она пугалась все больше и больше. Он говорил, что она должна перестать сопротивляться:
– Господь простит тебе твои грехи, но ты должна желать принять его милость.
Через несколько раз он начал гладить ее по рукам, его руки казались грубыми на ее коже на спине, они поднимались вверх, вокруг горла, вниз, мимо ключиц.
– Это не опасно, – шептал он ей. – Я просто должен потрогать тебя всю, чтобы ощутить твое состояние.
Ей было двенадцать, и она была не особенно развита физически, еще не начала носить лифчик. Его руки ложились на ее грудь, поворачивались, пока тело начинало с силой биться о ее спину, затем он убирал одну руку, второй продолжая держаться за одну из грудей. Двигаясь ритмично, сильнее и сильнее, он стонал.
Когда она сделала попытку отодвинуться, он схватил ее так крепко и сделал так больно, что она едва могла дышать.
После этого он брал ее лицо обеими ладонями, пристальное смотрел в глаза, снова улыбался своей дружелюбной улыбкой, которую она уже не находила успокаивающей, и говорил:
– Все мы грешники, но Господь милостив к нам. Ты вернешься ко мне, и все будет хорошо. А то, что происходит в этой комнате, должно быть твоей и моей тайной. Если ты расскажешь об этом кому-нибудь, придет дьявол и заберет тебя.
41
Непогода не прекращалась. Она словно вторила чувствам людей – подавленности и гневу. Но исчезновение Туне продемонстрировало еще и лучшие стороны жителей: способность сопереживать и не оставлять надежды.
Поисковая операция была одной из крупнейших когда-либо в Норвегии.
Члены спортивного клуба собрались в команду. Не только из группы легкой атлетики, куда ходила Туне, но и из других видов спорта. То же самое сделали различные волонтерские организации, сотрудники судоходной компании отца и других предприятий, многие, кто не знал семью лично, но тем не менее хотел поспособствовать. Один из кораблей судоходства Рисе вышел в море с большими фонарями и обыскал все вокруг острова. Люди из водолазного клуба обследовали всю гавань со спасательной шлюпки, под пристанью, вдоль мола. Сейчас полиция работала над версией о том, что Туне подверглась криминальному происшествию.
– Но мы все еще надеемся, что она жива, – сказал участковый на дневном брифе с прессой.
Каждое утро с исчезновения Туне Кайса просыпалась такой же уставшей, как и ложилась. По вечерам ей казалось, что тело отключается от мозга, но каждый мускул и нерв оставались в лихорадочном напряжении даже во время сна, и, просыпаясь посреди ночи, она чувствовала, как затекли все части тела. Та самая журналистская дистанция, способность не позволять своим чувствам овладеть собой, теперь исчезла.
На часах было почти двенадцать. Карстен крепко спал, а Кайса лежала без сна и прислушивалась к ветру. Он завывал за углом дома, и об стену что-то ритмично билось. Наверное, ветка куста плетистой розы. Родители Туне наверняка тоже не спят, подумала Кайса. Они бодрствуют всю ночь, каждую ночь. Что они, должно быть, чувствуют, что преодолевают? Но выбора у них не было, они пребывали в боли, днем и ночью, каждую секунду. И в то же время им нужно крепко держаться за надежду. Наверное, это чувство похоже на ощущение движущегося дна на песчаной отмели, которое медленно уходит из-под ног.
Кайса закрыла глаза, резко перевернулась в постели и, наконец, оставив попытки уснуть, соскользнула на холодной пол. Тело протестовало, но сознание было кристально ясным. Она тихо пробралась на кухню. Сделала себе чашку чая, зажгла только свет над плитой и свечку.