Это вызывает смех. Ответ на вопрос, как я повредил колено, зависит от количества выпитого мною виски. Когда я трезв, говорю, что был ранен в колено горящей стрелой, которую выпустил один наркоман‑шизофреник с крыши в Куинсе. После двух порций спиртного я отвечаю, что повредил колено, ловя младенца, выброшенного из горящего дома обезумевшей матерью. Здорово напившись, я говорю правду: поскользнулся на куске копирки в полицейском участке. Я, Мо Прейгер, самый обыкновенный человек.
Управление вручило мне «свидетельство о хромоте» – в период финансового кризиса каждое сокращение отодвигало город от грани налогового краха, – и меня прогнали. Я испытываю на этот счет смешанные чувства. Я работал хорошо, но никогда не любил работу, не то что другие ирландские парни. У меня нет этого в крови. Евреи – странный народ В них есть почти мистическое уважение к закону, но они склонны смотреть на его служителей с подозрением. Я на «слабо» пошел сдавать полицейский экзамен и, когда получил письмо из академии, решил, что хватит слоняться по всем университетам города только для того, чтобы не пропала отсрочка от призыва.
Год я протестовал против войны, на следующий – хватал и бросал протестующих в тюремные фургоны. Не думаю, что многие с этим согласятся, но я считаю, что полицейские – после военнопленных и призывников – сильнее всего желают окончания войны. Мало кому нравится, когда его называют свиньей, а наклейки на бамперах наших машин: P‑rid (гордость), I‑ntegrity (честность), G‑uts (мужество) – слабое утешение.
За несколько лет до моего неудачного падения мы с моим старшим братом Ароном начали копить деньги. Он всегда мечтал о семейном деле, о винном магазине где‑нибудь в городе. Нельзя сказать, что это было и моей мечтой, но я не привык спорить. К тому же Арон знал толк в деньгах. Мы всегда шутили, что он мог бы закопать в землю никель и вырастить пять баксов. Его подгоняли неудачи нашего отца.
Много лет мой отец управлял супермаркетом, но потом вложил‑таки деньги в собственный магазин. Тот прогорел, и мои родители были вынуждены объявить себя банкротами. Обязанность лгать кредиторам о местонахождении родителей часто ложилась на плечи Арона. Мой брат всю жизнь не мог отделаться от смятения, которое вызвала в нем необходимость покрывать маму и папу. Но в тот момент никто и предположить не мог, как это смятение свяжет нас с судьбой Патрика Малоуни.
Мне кажется, я не уловил момент, когда пропало мое романтическое отношение к снегу.