А ведь все знали, что стоит на кону. Существовало четыре сценария, и три из них были плохими. Первый плохой сценарий: Агнете Иверсен, Калле и Сильвестра убил Сонни и он будет дальше убивать людей, с которыми они сотрудничали. Второй сценарий: Сонни арестовали, он сознался и рассказал, кто стоит за убийствами, за которые он отсидел. Третий сценарий: без признания мальчишки Лофтхуса Ингве Морсанда арестуют за убийство жены, он не выдержит давления и расскажет, как все было.
Когда Морсанд пришел к ним и заявил, что хочет, чтобы его жену убили, Нестор сначала подумал, что тот говорит о наемном убийце. Но Морсанд утверждал, что сам желает насладиться этим деянием, он просто хотел, чтобы они устроили так, что вину на себя принял бы кто-то другой, поскольку сам он, как отвергнутый муж, автоматически станет главным подозреваемым в глазах полиции. А ведь все можно купить, если только заплатить нужную цену. В данном случае цена составляла три миллиона крон. Нормальная почасовая оплата пожизненного заключения, как аргументировал Нестор, и Морсанд с ним согласился. Потом, когда Морсанд объяснил, что хочет привязать эту шлюху к кровати, приставить к ее голове циркулярную пилу и смотреть ей в глаза, отпиливая череп, у Нестора волосы на спине встали дыбом от смеси ужаса и веселья. Они скоординировали все с Арильдом Франком: отпуск для мальчишки Лофтхуса, место, где он должен находиться, и какого доверенного, коррумпированного и хорошо оплачиваемого надзирателя отправить вместе с ним. Таковым оказался одинокий любитель толстушек из Каупанга, тратящий деньги на кокаин, оплату долгов и проституток настолько страшных и жирных, что вполне можно было подумать, что это они платят ему, а не наоборот.
Четвертый и единственный хороший сценарий был прост: найти мальчишку Лофтхуса и убить его. Это должно быть просто. Это должно было быть сделано давным-давно.
И все же мужчина говорил спокойно, своим глубоким тихим голосом. И именно от звуков его голоса Нестор потел. Из-за высокой белой спинки стула голос попросил у Нестора объяснений. Вот и все. Объяснение. Нестор прокашлялся и понадеялся, что собственный голос не выдаст его страха, который он всегда испытывал, оказавшись в одном помещении с великаном.
– Мы вернулись в дом и искали Сильвестра, но нашли только пустое кресло с дыркой от пули в спинке. Мы поговорили с нашим человеком в Теленоре: ни одна из их базовых станций не принимала сигналов мобильного телефона Сильвестра начиная с прошлой полуночи. Это означает, что либо Лофтхус полностью разобрал его телефон, либо аппарат находится в месте без связи. И все же я думаю, существует опасность того, что Сильвестра уже нет в живых.
Стул в конце стола медленно повернулся, и показался он. Он был копией картины над стулом: огромных размеров, с накачанными мускулами, выпирающими под костюмом, высоколобый, с немодными усами и густыми бровями над обманчиво сонными глазами. И сейчас Хуго Нестор пытался поймать его взгляд. Нестор отнимал жизнь у женщин, мужчин и детей и, убивая, запросто смотрел им в глаза. Скорее, он изучал их в поисках страха смерти, осознания того, что должно произойти, какого-то знания, которое, возможно, осеняло умирающих перед переходом на тот свет. Как в случае с той белорусской девушкой, которой он перерезал горло, когда остальные отказались. Он смотрел в ее умоляющие глаза и получал удовлетворение от смеси собственных чувств: ярости и злости оттого, что все остальные, и женщина тоже, оказались слабаками и сдались. Он испытывал возбуждение оттого, что держал в своих руках человеческую жизнь и решал, совершит ли и когда именно действия, направленные на прекращение этой жизни. Он мог продлить ее жизнь на секунду, и еще на одну секунду. И еще на одну. Или нет. Решал только он. И ему пришло в голову, что в тот момент он находился ближе всего к ощущению сексуального возбуждения, о котором говорили другие в компании, к каковой он относился с легкой неприязнью и, находясь в ней, болезненно пытался казаться так называемым нормальным человеком.