Алекс обратила внимание на чуть заметное изменение поведения собеседницы. Ее тело слегка согнулось, как сэндвич, который оставили без контейнера. С одной стороны, это могло показаться попыткой защититься от пронизывающего ветра, но Алекс знала истинную причину этому.
И она решилась на беспроигрышную авантюру.
– Вы позволите мне спросить, кого…
– Было мило поболтать с вами, док. До встречи!
Торн проводила взглядом инспектора, которая дошла до машины, села в «Гольф» и быстро покинула стоянку.
Улыбаясь, доктор выбросила камешек из туфли и двинулась вверх по холму. Поспешный уход женщины говорил ей так же много, как и долгая беседа. Алекс многое узнала и начала понимать, кто же ее противница на самом деле.
Детектив-инспектор Ким Стоун явно была социально неадаптирована. У нее не имелось тех манер, которым, если только они не были врожденными, было легко научиться. И в то же время она была умна и подчинялась какой-то не ведомой Алекс цели. Возможно, в детстве Стоун подвергалась сексуальному насилию, но то, что она испытывала в своей жизни боль и пережила серьезную потерю, было очевидно. Она испытывала отвращение к физическим контактам и даже не пыталась это скрыть…
Доктор Торн подошла к памятнику, который был ее целью. Она прочитала короткую надпись на нем и не стала скрывать своего удовлетворения.
Для того чтобы сложить любую мозаику, надо методично следовать логике. Сначала должно появиться желание начать работу, потом, вслед за этим, должно прийти понимание сложности предстоящей задачи. Затем появляется необходимая концентрация и твердое желание достичь своей цели. И наконец наступает самый волнующий момент: то самое состояние, когда следующий фрагмент, который ты ставишь, оказывается решающим в завершении всей мозаики!
Алекс еще раз перечитала золотые на красном буквы и поняла, что нашла тот самый решающий фрагмент мозаики.
– Женушка приготовила слишком много лазаньи, – пожал плечами Брайант. – Велела часть отнести тебе.
Ким улыбнулась. «Женушка» присылала ей домашнюю еду чуть ли не каждую неделю и так же обожала благотворительность, как и ее муж.
Стоун вспомнила, как несколько месяцев назад Брайант спас в одной из квартир печально известного поселка Холлитри суку стаффордширского бультерьера вместе со щенками. Щенков он спас от жизни, проведенной на бойцовском ринге, а их мать – от постоянных вязок, после которых ее тоже швырнули бы на тот же ринг в качестве спарринг-партнера бойцовых собак.
В семье Брайанта щенки подросли, и для них нашлись хозяева среди членов семьи и друзей, а вот суку они решили оставить себе.
– Ну и что тебе надо на этот раз? – спросила Ким, доставая вторую кружку.
– Знаешь, я тут подумал…
– Брайант, я же предупреждала тебя: держись подальше от опасных деяний, – Стоун приподняла бровь.
– Ким, признайся, что ты только что пошутила, – мужчина прищурил глаза.
Инспектор пожала плечами.
– Мне кажется, что тебе пора забыть о деле Руфи Уиллис. Тебя слишком заворожила доктор Торн, и ни к чему хорошему это не приведет.
– Правда? А догадайся, с кем я столкнулась сегодня днем? – Ким намеренно умолчала о месте встречи. Почему-то беседа с доктором постоянно звучала у нее в голове, и Стоун никак не могла понять почему.
– Ну, так попробуй меня удивить.
– С доктором Торн. Она спросила меня, как дела у Руфи.
– Что, по-моему, вполне естественно, – пожал плечами Брайант.
– Ну-у-у…
– А в чем дело?
– Не знаю.
– Чего ты не знаешь?
– Она очень много говорила.