Оказывается, каждая деталь имеет свои особенности, свои тонкости при изготовлении: там надо загладить, тут припустить или, напротив, присборить материю.
Сделала я выкройки на газетах, позвала бабушку и давай примерять на ней. Бабушка смеется, замечания разные делает, вроде того: на грудь припуск больше дай, вытачки глубокие не делай. Возраст учитывай и удобство при носке. Я все учла, переделала выкройки под конкретного человека и пошла к матери выпрашивать материю. Я знала, что бабушка мечтает о серо-голубой шотландке, потому что любит нежные и светлые тона. Не нравится ей, что здешние женщины после пятидесяти лет ходят в черных юбках и темных платках.
Мать с сомнением посмотрела на мои выкройки:
– Материя дорогая. А вдруг испортишь?
– Я не буду спешить. Сто раз проверю и примерю, прежде чем отрезать, – обещала я горячо.
– Может, ситцевое сначала сошьешь? – осторожничала мать.
– Опять ситцевое? Всегда вижу бабушку в линялых заштопанных халатах. У нее скоро юбилей. Не пожалейте денег на подарок, пожалуйста. А я очень постараюсь, – настойчиво упрашивала я.
Пошли в магазин вместе с бабушкой. На наше счастье, нашлась шотландка нужной расцветки. Только качество материи плоховато. Редкая какая-то ткань. Мать засомневалась:
– Плотная ткань дольше служит.
– У бабушки это платье будет для праздников, его не каждый день у печки тереть. Давайте возьмем. И тесемка зеленая есть для отделки воротника, карманов и пуговиц. Видите, по ткани поперечная, зеленая ниточка проходит, – старательно отстаивала я свой выбор.
Бабушка не вмешивалась в разговор.
– Скажите от души, нравится вам цвет или нет? – обратилась я к ней.
– Очень, – вздохнула бабушка.
И мать пошла платить.
Шила я целых две недели. Долго мучила бабушку примерками. Но она не только терпела, но и поддерживала меня: «Хорошо дело идет. Соседки в обморок упадут, когда я появлюсь у колодца».
Успела я к праздничному дню. Именинница нарядилась и покрыла голову новым белым платочком. Я начистила ей черные туфли с новыми шнурками. В радостном волнении бабушка выглядела лет на десять моложе. Наконец, она решилась выйти на улицу. Я стояла у окна за шторкой и из комнаты наблюдала за происходящим у колодца. Женщины вмиг окружили именинницу. Слов я не слышала, но по одобрительным улыбкам и веселым лицам поняла, что они рады за соседку, и что платье всем очень понравилось. Бабушка стояла гордая, немного смущенная вниманием. А как я радовалась – представить себе трудно!
ЯМА
Сегодня мои друзья придумали новое развлечение: сбрасывать сахарную свеклу с машин, а потом печь ее на костре.
– Не проще ли свеклу надергать у себя на огороде? – удивилась я.
И все же, когда стемнело, отправилась к «столику». А засыпающей бабушке сказала, что пошла в туалет. Соврала, чтобы не волновалась.
Сырой, пронзительный ветер скрипел ветвями, шуршал стрехами соломенных крыш. Но ребят такая погода еще больше будоражила. Они уже заготовили ворох веток, а девчонки помогли перегородить ими дорогу. Таскали ветки весело, но тихо, не привлекая внимания взрослых, которые еще не разошлись по домам. Ореол таинственности окружал все действия нашей компании. Будто не на грузовик со свеклой готовили нападение, а вражеский поезд с боеприпасами собирались останавливать.
Себе я в этом предприятии отводила достаточно скромную роль наблюдателя и советчика. Разумеется, я понимала, к чему может привести на первый взгляд невинная шалость, и не хотела скрывать охватившего меня волнения.
– Ребя, может, ветки чуть подальше оттащите, здесь слишком крутой поворот? – неуверенно предлагала я.
Во мне теплилось желание остановить скороспелые суждения и действия друзей.