Но тут же прыснул от смеха:
– Помнишь, как ты на брюках повис в школьном саду, а сторож тебя по голому заду крапивой?
– Это тебе было весело из-за забора глядеть. А мне не очень – беззлобно огрызнулся Ленька.
И добавил:
– А как ты после аппендицита Ленку на велике катал, и столб на полном ходу обнял? Она-то успела с багажника соскочить, а ты здорово пострадал.
– Еще бы! Шов тогда разошелся. Я кишки рубахой зажал и бегом в больницу. Примчался и у дверей приемного покоя в обмороке свалился, – тихо засмеялся Вова.
– Ого, три километра бегом с распоротым животом? – ахнула я.
– Не волновать же мамку. Тем более, что сам виноват. Две недели всего после первой операции прошло, а доктор велел год поберечься, – объяснил Вова.
– Не ахай громко. В горах лавина бывает от крика или выстрела. В кино видел, – шепотом предупредил Ленька.
И вновь наступила тревожная тишина. Теперь слышно только сопение ведомого.
– Почему лаз такой низкий? Здесь же взрослому не пролезть – спросила я шепотом.
– Земля с годами осела, – объяснил Вова.
Опять напряженно замолчали. Сердце мое стучало как часы в пустой бочке. Если воздуха не будет хватать, лучше вперед идти, или назад возвращаться? Я бы назад поползла, надежнее. Ленька будто почувствовал мои мысли и заговорил нерешительно:
– Может пора прут втыкать, выяснять на какой глубине находимся?
– А вдруг обвал получится и дальше ходу не будет. Обидно ведь. Давай еще чуть продвинемся, – предложил Вовка.
– Вов, а ты один пошел бы? – спросила я.
– Нет.
– Почему?
– Пробовал…. Будто один во Вселенной. Даже холод одиночества ощутил.
– Человек – животное общественное, – засмеялась я через силу, потому что мурашки на спине побежали.
Опять глухая тишина. Только Леня сопит тревожно.
– Будильник не догадался взять. Сколько идем? Час? Два?– спросил Леня.
– Ты что! Больше, – возразила я.
Туннель расширился, ползти стало легче, но повернуться назад все равно не получалось. Вдруг я уперлась головой во что-то твердое. Пощупала. Холодное. Металл. Потянула на себя. Струей посыпался песок.
– Ребя, назад! Я железку сворухнула, – испуганно позвала я и потянула Вовку за штаны.
Он попятился назад.
– Не паникуй. Крепко вросла, – успокоил меня Вова, ощупав непонятный предмет.
– Может это ружье? – спросила я с надеждой.
Очень уж мне хотелось найти что-либо достойное нашей мечте.
– Нет, по форме не подходит. Пластина какая-то, – возразил Вова.
Над головой раздались гулкие шаги. Опять посыпался песок. Мы отползли назад. Я от страха замерла, прислонившись боком к стене, а потом и вовсе бессильно распласталась на земле. Кто бы знал, как нервное напряжение сжигает силы! Ленька занервничал:
– Гады. Просил же. Придавит к чертовой матери!
– Не ругайся, может, мы уже под дорогой находимся, – рассудил Вовка.
Похоже, из нас он был самый спокойный и выдержанный. «Тертый калач, на мякине его не проведешь, соображает!» – с уважением подумала я.
И вдруг я наткнулась на Вовины ботинки.
– Чего остановился? – шепчу.
– Ленька не шевелится.
Я вздрогнула. В жуткой тишине услышала шуршание и писк.
– Мыши? – несмело предположила я.
– Наверное. Или кроты, – поддержал меня Вовка и тронул друга за ногу:
«Лень, а Лень, очнись».
– На голову что-то упало. Я думал камень, а оно шевелится. Сомлел я, наверное. Может назад, а? Задыхаюсь, – испуская отчаянные охи-вздохи, бормотал Леня.
– Это от страха. Первому труднее всех. Ты самый смелый у нас, – подбодрил друга Вовка.
Ленька замолчал и полез дальше.
– Ох, боюсь, червяки мне за шиворот начнут падать, – вдруг застонал он.
– Будет тебе, какие червяки в песке да щебенке? – не согласился Вова.
Путь преградили обломки полусгнивших досок. Леня ощупал их на предмет гвоздей и придвинул к стене.
– Доски – хороший знак. Наверное, мы близки к цели, – обрадовал нас Володя.