Увидев на стене картину, он воскликнул: «Где находится это озеро? Там же залежи ртути! Как ты туда попал?» И художник объяснил, что, путешествуя, зашел в странную горную деревеньку, где люди по большей части не доживали до сорока лет, и всем рассказывали о сказочных туманах над заколдованным озером. Он попросил отвезти его туда, но никто не соглашался, потому что оттуда никто еще не возвращался. Один древний старик все же повел. Чем ближе они подходили к озеру, тем труднее было дышать. А когда он заканчивал картину, у него уже начинались галлюцинации. И все-таки вернулся он домой. Но насыщенные пары ртути сделали свое гиблое дело…. Картина осталась…. Красивая легенда…».
Я зашла на кухню и в растерянности остановилась. Гостья левой рукой чистила картошку, ловко прижимая ее ладонью к столу. Правой – не было. Еще я увидела ноги, покрытые тонкими длинными рубцами.
– Заходи, что стоишь столбом в дверях, – разрешила мне Лера.
Я села на табурет, но от волнения слова сказать не могла. Только глаза вопросительно подняла на гостью.
– Не пугайся, – сказала та спокойно, – Рубцы после операции остались. Кожу для руки доктора брали с моих ног.
– А с рукой что случилось? – осмелела я.
– Я очень хотела учиться в университете, но родители отправили в технологический техникум. По окончании в село распределили на пищевой комбинат. А когда нам прислали новое оборудование, ни одного специалиста, кроме меня, на заводе не оказалось. Директор шесть классов имел. Хозяйственник он был хороший, но машин боялся. Тогда я, восемнадцатилетняя девчонка, развернула чертежи и стала блок за блоком изучать и настраивать. Кто знает, кого теперь винить: то ли на заводе тумблер после отладки оставили включенным, то ли кто из любопытствующих зевак включил его, только зажало мою руку между деталями. Боль страшная, а сделать ничего не могу. Дали мне в помощь молодого тракториста. Он к технике имел склонность. Вместе чертежи разбирали. Я подсказывала ему, какой блок обследовать, а он уж копался. Слезы у обоих текли. Он очень старался, торопился, но когда разжал детали, было поздно. Не смогли врачи руку спасти. А теперь с Лерой на одном курсе учусь, – закончила Тамара Колчина свою грустную историю.
– Давайте почищу картошку, – вежливо предложила я.
– Не надо. Привыкла, – ответила гостья, нахмурившись.
– Вы в техникуме с удовольствием учились? – почтительно произнесла я, не надеясь на продолжение разговора.
– Нет. Но все равно отлично закончила.
– Обижаетесь на родителей?
– Нет. Они хорошие. Всю жизнь трудно жили, хотели, чтобы я имела надежную специальность. Боялись не успеть выучить меня. Не понимали, что дает университетское образование. Считали, что за журавлем в небо гонюсь. Не виноваты они в моем несчастье, а все равно казнятся. Жаль их.
Вскоре пришла моя мать, и мы отправились на вокзал. Сначала ехали в автобусе. На задней площадке стояли.
– Почему мы в салон не проходим, может вам кто-нибудь свое местопредложит? – сказала я.
– Я в том возрасте, когда уже и еще не уступают, – засмеялась мать.
Когда выходили из автобуса, мужчина приятной внешности хотел помочь молодой женщине вынести сумку. Но она вдруг рассердилась и нервно закричала:
– Жене, маме, сестре помогайте каждый день! А то вас, мужчин, только на миг хватает быть уважительными, ласковыми. Не нужны нам однодневки!
– Зачем вы так! Я думал женщине всегда приятно внимание, – растерянно пробормотал парень.
Я подняла глаза на мать.
– Когда в своей семье порядок, тогда и внимание чужих мужчин женщина воспринимает хорошо.
– Жалко. Красивая, – задумчиво произнесла я еле слышно.
– Красивая женщина отличается от некрасивой лишь тем, что у нее больше шансов быть обманутой красиво, – грустно усмехнулась мать.