Л о н а. И ты спас фирму за счет женщины.
Б е р н и к. Ты прекрасно знаешь, что Бетти меня любила.
Л о н а. А я?
Б е р н и к. Поверь мне, Лона, ты никогда не была бы счастлива со мной.
Л о н а. Ты заплатил мной, заботясь о моем счастье?
Б е р н и к. Может, ты думаешь, я искал выгоды для себя и поэтому поступил так? Будь я один, я бы не побоялся начать сначала. Но ты не представляешь себе, как срастается коммерсант с делом, которое получает в наследство вместе с безмерной ответственностью. Горе и радость сотен, нет, тысяч людей зависели от меня. Ты понимаешь, как пострадал бы город, который и ты, и я называем родиной, если бы фирма Берников лопнула?
Л о н а. И пятнадцать лет ты живешь во лжи тоже ради блага общества?
Б е р н и к. Во лжи?
Л о н а. Что известно Бетти о твоей жизни до брака с ней и о его истинных причинах?
Б е р н и к. Зачем бы я без всякой пользы стал ранить ее признаниями?
Л о н а. Без пользы, ты сказал? Ах да, ты же коммерсант, тебе важны польза и выгода. Знаешь, Карстен, теперь я тоже хочу сказать холодно и спокойно. Ответь – сейчас ты правда счастлив?
Б е р н и к. В семейной жизни?
Л о н а. Хотя бы.
Б е р н и к. Да, Лона, счастлив. Твоя дружеская жертва в мою пользу была не напрасна. Рискну сказать, что с каждым годом счастье мое прирастает. Бетти добрая и покладистая. И поскольку с годами она научилась подстраиваться под мой характер…
Л о н а. Хм.
Б е р н и к. Сперва она ждала какой-то сказочной любви и отказывалась понимать, что мало-помалу любовь должна уступить место теплому дружескому участию.
Л о н а. Но теперь им обходится?
Б е р н и к. Полностью. Тебе стоит знать, что ежедневное общение со мной не прошло для нее бесследно, оно сделало ее мудрее. Только научившись не требовать друг от друга невозможного, люди могут сполна проявить себя в обществе, где им досталось жить. Бетти постепенно приняла это, поэтому сегодня наш образцовый дом – пример всему городу.
Л о н а. Но горожане не знают о лжи?
Б е р н и к. О лжи?
Л о н а. Да. О лжи, с которой ты прожил пятнадцать лет.
Б е р н и к. Ты называешь это?..
Л о н а. Ложью. Я называю это тройной ложью. Ты обманул меня, ты обманул Бетти, ты обманул Юхана.
Б е р н и к. Бетти никогда не требовала, чтобы я заговорил.
Л о н а. Потому что она ничего не знала.
Б е р н и к. И ты не станешь этого требовать – оберегая ее, не станешь.
Л о н а. Не стану. Мне насмешки, хохот и издевательства города нипочем, у меня спина крепкая.
Б е р н и к. И Юхан не станет, он мне обещал.
Л о н а. Но ты сам, Карстен? Неужто ничто в тебе не требует выпутаться изо лжи?
Б е р н и к. Я должен добровольно пожертвовать моим семейным счастьем и моим положением в обществе?!
Л о н а. Какое право ты имеешь на это положение?
Б е р н и к. Пятнадцать лет я каждый день мало-помалу завоевывал себе это право своим трудом, успехами и беспорочной жизнью.
Л о н а. Да, ты много сделал и многого добился, и для себя, и для других. Ты самый богатый и влиятельный человек в городе, перед твоей волей склоняются, не рискуя спорить, потому что считают тебя безупречным, твой дом – примерным, а поведение – образцовым. Но и великолепие, и сам ты стоите на зыбком болоте. Один миг, одно слово – и тебя утянет на дно вместе со всем великолепием, если не спасешься вовремя.
Б е р н и к. Лона, чего ты хочешь здесь добиться?
Л о н а. Хочу помочь тебе обрести твердую почву под ногами, Карстен.
Б е р н и к. Месть! Ты хочешь отомстить? Я так и думал. Но ничего у тебя не выйдет. Только один человек имеет право на разоблачение, а он будет молчать.
Л о н а. Юхан?
Б е р н и к. Да, Юхан. Если обвинять меня возьмется кто-то другой, я буду все отрицать. Когда меня хотят уничтожить, я бьюсь насмерть. Ничего у тебя не выйдет, я сказал! Тот, кто мог бы меня свалить, не откроет рта – и скоро уедет отсюда.
К о м м е р с а н т Р у м м е л ь и т о р г о в е ц В и г е л а н н выходят из правой двери.
Р у м м е л ь. День добрый, день добрый, дорогой Берник. Мы за тобой, пора идти в Торговый союз, у нас собрание по поводу железной дороги, ты же помнишь.
Б е р н и к. Я не могу сейчас. Это невозможно.
В и г е л а н н. Вы должны, господин консул, правда.
Р у м м е л ь. Ты обязан, Берник. Там будут наши противники, редактор Хаммер и прочие поборники приморской линий. Теперь они утверждают, что новый вариант попахивает чьей-то корыстной наживой.
Б е р н и к. Так объясните же им…
В и г е л а н н. Мои объяснения делу не помогут, господин консул.
Р у м м е л ь. Нет, нет, ты должен пойти сам. Тебя в шахер-махерах никто заподозрить не посмеет.
Л о н а. Что я и говорила.
Б е р н и к. Сказал ведь, не могу. Я плохо себя чувствую… или все же… дайте собраться…
Из двери справа появляется у ч и т е л ь Р ё р л у н д.
Р ё р л у н д. Прошу простить, господин консул. Вы видите меня в крайнем возмущении…
Б е р н и к. Да, да, что с вами стряслось?
Р ё р л у н д. Я должен задать вам вопрос, господин консул. С вашего ли согласия юная девушка, которая нашла приют под вашим кровом, прилюдно ходит по городу в сопровождении человека, который…
Л о н а. Какого человека, господин пастор?
Р ё р л у н д. В обществе человека, от которого особенно ей надлежит держаться как можно дальше.
Л о н а. Ха-ха!
Р ё р л у н д. Это с вашего ведома, господин консул?
Б е р н и к (берет шляпу и перчатки). Я ничего не знаю. Простите, я спешу, меня ждут в Торговом союзе.
Т ё н н е с е н (входит из сада и направляется к ближайшей левой двери). Бетти, Бетти, послушай!
Г о с п о ж а Б е р н и к (в дверях). Что?
Т ё н н е с е н. Ты должна спуститься в сад и положить конец заигрываниям, которые некое лицо позволяет себе с Диной. У меня нервов не хватает слушать это.
Л о н а. Вот как? Что же это лицо говорит?
Т ё н н е с е н. Убеждает ее поехать с ним в Америку, вот что! Уф-уф-уф!
Р ё р л у н д. Да как это возможно!
Г о с п о ж а Б е р н и к. Что ты говоришь?!
Л о н а. Вот было бы чудесно!
Б е р н и к. Невозможно! Ты не так расслышал!
Т ё н н е с е н. Спроси его сам. Парочка сюда идет. А я постою снаружи.
Б е р н и к (Руммелю и Вигеланну). Я вас догоню через минуту.
Коммерсант Руммель и торговец Вигеланн уходят направо. Из сада входят Ю х а н и Д и н а.
Ю х а н. Лона, ура! Она едет с нами!
Г о с п о ж а Б е р н и к. Но Юхан… что за безрассудство!..
Р ё р л у н д. Это правда? Какой грандиозный скандал! Какими приемами соблазнения вы…
Ю х а н. Потише, господин хороший. Что вы такое говорите?
Р ё р л у н д. Ответьте мне, Дина. Это ваша воля, вас к этому решению не принудили?
Д и н а. Я должна уехать отсюда.
Р ё р л у н д. Но чтобы с ним! С ним!..
Д и н а. Назовите мне здесь другого, кто решился бы взять меня с собой.
Р ё р л у н д. Извольте узнать правду об этом человеке!
Т ё н н е с е н. Молчите!
Б е р н и к. Ни слова больше!
Р ё р л у н д. Молчанием я сослужил бы дурную службу обществу, стражем морали и нравственности коего я поставлен; это было бы безответственно по отношению к юной особе, в воспитании коей я принял существенное участие, и она для меня…
Т ё н н е с е н. Побойтесь, не делайте этого!
Р ё р л у н д. Она должна знать! Дина, несчастья и позор на вашу мать навлек этот человек.
Б е р н и к. Господин учитель!!!
Д и н а (Юхану). Это правда?
Ю х а н. Карстен, ответь ты.
Б е р н и к. Ни слова больше! Сегодня все молчат.
Д и н а. Значит, правда.
Р ё р л у н д. Правда, правда. И больше того. Этот человек, которому вы оказываете доверие, сбежал отсюда не с пустыми руками – консул может засвидетельствовать!
Л о н а. Лжец!
Б е р н и к. Ах!
Г о с п о ж а Б е р н и к. О Боже, Боже!
Ю х а н (идет к нему с поднятой рукой). И ты смеешь!..
Л о н а (с мольбой). Не бей его, Юхан!
Р ё р л у н д. Давайте, нападайте на меня. Но правду не удержишь под спудом, а это правда. Господин консул Берник сам так сказал, и весь город знает. Вот, Дина, теперь видите.
Короткая тишина.
Ю х а н (тихо, схватив Берника за руку). Карстен, Карстен, что же ты наделал!
Г о с п о ж а Б е р н и к (тихо плачет). Ах, Карстен, как я могла навлечь на тебя такой позор!
С а н с т а д (быстро входит в правую дверь и кричит с порога). Господин консул, идите скорее! Весь план с железной дорогой висит на волоске!
Б е р н и к (рассеянно). Что такое? Куда идти?
Л о н а (серьезно, с расстановкой). Иди, зять, крепи опоры общества.
С а н с т а д. Да, идемте, идемте, нам нужен весь ваш моральный авторитет.