Когда мы готовились к новой атаке со стороны противника через «нейтральную полосу» с зажатым в кулаке камнем, к нам перебежал мой друг Витька Семенов. «Я за тебя», – сказал он. И в тот момент, когда я уже считал его своим бойцом, он нанес мне удар в глаз. Войско лишилось командира. Глафира Васильевна услышала мой отчаянный рев. Я плакал от боли, и еще больше – от обиды. Я не думал, что это может, быть военной хитростью и горько переживал первое в жизни предательство.
А за обедом мы тоже применяли «военную тактику». Любимым вторым блюдом в нашей группе были сосиски с картошкой,
– А что такое сосиски, – спросил Вова Коржов.
– Тонкая, длинная колбаска.
– Из мяса?
– С чего же еще? – удивился рассказчик.
– У нас делают толстые колбасы с гречкой, а тонкие с овощами. Очень вкусные, – объяснил Толе мой брат.
– Мясо вкуснее. Больше не перебивайте, а то не буду рассказывать, – наставительно сказал Толя Палей.
Он был самым старшим в нашей компании. Ни у кого из нас не было таких красивых смоляно-черных кудрявых волос и огромных печальных глаз. Мы притихли.
– Сосиски были очень вкусные, и чтобы продлить наслаждение мы их ели очень медленно. Потом воспитательница стала приносить несколько сосисок сверх нормы, и давала тем, кто быстрее справится со своей порцией. Теперь мы старались покончить с основной порцией как можно скорее, чтобы, не спеша смаковать вторую сосиску, но при этом внимательно следили друг за другом. И если выяснялось, что шансов на добавку уже нет, тут же переходили на медленный темп, стараясь продлить удовольствие хотя бы от первой «плановой» сосиски. А еще нас в детском саду поили рыбьим жиром. Удовольствия мало, зато после него можно было брать с блюда сколько угодно пересыпанных солью маленьких кубиков черного хлеба!
Пришла одноклассница моего брата Алла Нагорная и угостила всех малиной. Толик тоже подставил ладони и в следующее мгновение одним махом проглотил все ягоды.
– Там же могут быть червяки! – изумилась Алла.
– Вреда человеку от них нет. В желудке эти червячки уничтожаются кислотой. Глафира Васильевна нам объясняла.
– Ну, ты смелый! – восторженно заохали девочки.
Толик был польщен. Он чувствовал себя героем.
– А я с сестрой ягоды в лесу собирала под кустами. Только руку протянула, вдруг слышу шипение, – будто заново переживая страх, дрогнувшим голосом сказала Наташа.
– Надопалкой шевелить. Это змея была? – спросил Толик.
– Если живая осталась, значит уж, – засмеялась Валя.
– А у нас во второй группе Аленка есть. Вот, командир! – поднял вверх большой палец Павлик. – Приходит воспитательница поднимать детей с дневного сна, а мы все лежим кверху голыми попами, уколов ждем. Так Алена приказала. А зимой она залезла в склад, где у воспитателей чистое белье лежало, вырядила всех детей в халаты, и маршировать заставила. Знаешь, как ее слушаются! Лучше чем воспитателей. В садике каждый день ждут от нее приключений. Директор не чает, когда она в школу пойдет.
– Я вчера с Ромкой в собачьей будке от ливня спасался. Мать Ромки бегала по улицам, кричала, звала его. А когда дождь закончился, она нас хворостиной «огуляла». Мы как шуганули от нее! За что наказала? Мы же не хотели намокнуть и заболеть. А в прошлый раз влетело за то, что не спрятались. Не поймешь этих взрослых, – недоуменно повел плечами Вася, аккуратно раскладывая лепестки цветов – деньги – по баночкам.
– Что ты будешь покупать? – поинтересовалась я у Люды, включаясь в игру.
– Пойду к Азарию за подсолнечным маслом. Я вчера, на самом деле, ходила к его папе Бушу за конопляным маслом. А он сказал мне: «Приходи завтра, самого лучшего достану из подвала. Уважаю твоего деда за то, что деревьями и цветами всю округу украсил. Ценю хороших людей».
– Катя, почему ты сегодня без Юли? – удивилась Валя.