– К бабушке увезли на два дня.
– Отдыхаешь от нее?
– Скучаю. Она такая забавная. Ты знаешь, как я укладываю ее спать? Ложусь рядом и начинаю громко дышать вместе с нею. Она успокаивается и быстро засыпает. Или еще потихоньку говорю: «шш,… шш..ии». Ветру подражаю. Тоже помогает. Вчера закапризничала Юля и говорит маме: «Включи радио». А мама ей: «Не могу», а Юля в ответ: «Ты тоже старенькая как наша бабушка?
– К нам как-то баба Маня зашла, а Юленька взяла мяч и говорит: «Пойду одна гулять, я большая. Открой мне дверь». А мама ей: «Если большая, сама открой». И тут она давай ластиться к маме, головой об коленки трется, в глаза заглядывает.
Юле было девять месяцев, когда она меня первый раз перехитрила. Я не пускала ее на крыльцо. Палкой дорогу перегородила. Малышка тянется, а я палку выше поднимаю. Вдруг она хитренькое личико сделала, и как юркнет под палку. Я и глазом моргнуть не успела, как она на крыльце очутилась, и помчалась от меня на четвереньках. Ходить еще не умела. Шустрая!
Как-то говорю ей: «Ты хитрая, как лиса». А она: «У меня же нет хвоста!» Выучила Юля, в какой стране живет, адрес, фамилию и очень гордилась своими познаниями. Вот раз бабушка при соседке спросила: «Юля, где ты живешь?» «В Евлопе», – отвечает. А мама засмеялась. Поняла малышка, что ошиблась, что над нею смеются, в лице изменилась, напряглась, глазки обидой заблестели. Подбежала ко мне и спрашивает шепотком:
– Как наша стлана называется?
– СССР, – подсказываю.
– Бабушка, СССЛ, поняла? – повторяет Юля.
Бабушка, конечно, подыгрывает ей:
– Ах, ты моя разумница!
А когда Юля ушла, бабушка маме замечание сделала:
– Внимательней будь, не смотри, что два года. Она уже понимает насмешку, юмор. Конечно, надо ребенка готовить к жизни, но ласково.
Тут вмешался Вовик:
– Я вчера твоей Юле говорю: «Не рви картинку, а то волк придет и съест тебя».
А она мне в ответ:
– Не хочу, не съест.
– А маму пусть ест? – спрашиваю.
– Нет.
– А деда с бабой?
– Тозе нет.
– А кого же ему есть?
–Лемень, – говорит.
– Дед уже «познакомил» ее с ремнем. Пришлось на стенку повесить, как наглядное пособие для непослушных, – засмеялась Катя. – Юля иногда бывает очень упрямой.
Азарий молчал, молчал да и заговорил.
– Мы раньше жили на хуторе в Западной Украине. У меня был друг молдаванин. У них пасека и огромный сад. Мы всей компанией к нему заваливались. Мед ложками ели из тарелок. Моя старшая сестренка маленькой была некрасивой, и ребята сначала сторонились ее. А потом мой папа сказал: «Она такая умная, интересная и с юмором. Анекдотов много знает». Ребята присмотрелись и приняли ее в компанию. В школу за три километра ходили ватагою. Учительницу любили. Огромные букеты ей носили. На речку с семи лет одни бегали. Родители не волновались, доверяли. Большая речка была, – вздохнул Азарий.
– Наша тоже хорошая. Кое-где даже «с ручками», – попытался успокоить его Лесик.
Девочки, наконец, «открыли магазин», и мальчишки пришли за «покупками».
– Сегодня лопаты завезли. Несите по пять штук яиц за каждую, – Катя хорошо играла роль строгой продавщицы.
– У вас все «под яйца»!? Мало паевой книжки? С каких это пор? – солидно возмущается Лесик, отсчитывая «деньги».
– Ситец в цветочек появился! Но не дам, пока два десятка яиц долгу не принесешь, – заявила Катя Толику.
– Принесу. Вечером на чай заходите к нам всей семьей. «Копытца» обмывать будем. Не забудь.
– Керосин завезли?
– Нет пока.
– А ситро?
– Нет. Только леденцы «монпасье» в железных коробках и соленые кукурузные хлопья.
– Давай хлопьев на все….
Мы дружно едим хлопья и похваливаем мою бабушку, позволившую взять для игры целую пачку.
Солнце заглядывает в наши шатры, горячий ветер колышет белые, розовые и малиновые головки «елочек». Голосов невидимых птиц не счесть.