Но на следующее утро, придя в школу, мы увидели на полу деревце, вырванное с корнем, растоптанное. Оксана удивленно и растерянно разглядывала остатки варварства.
– За что они его? – выдохнула она горестно и заплакала.
После уроков я провожала Оксану домой. У самой квартиры она вновь не выдержала:
– Я так любила его. А теперь он умер…
Я не знала, чем помочь подруге, и тоже заплакала.
Лиза
– Как дела?—остановила меня во дворе Валя.
– Ничего, – ответила я беззаботно.
– Ничего – пустое место, – засмеялась подружка. – С учительницей наладила отношения?
– Не получается. Девчонкам из других вторых классов повезло.
– У меня тоже очень хорошая учительница. На совместном родитель-ском собраниимолодые учительницы из других классов стали ругать своих учеников за плохую дисциплину, а наша встала, и говорит: «Дети в моем классе умненькие, жизнерадостные. Ну, иногда самолетик по классу пролетит. Случается, что записками перекинутся. Ну, значит, надо было им что-то срочно сообщить друг другу. Ничего тут не поделаешь. Хорошие, нормальные дети. Коллеги, не волнуйтесь. Через несколько лет гордиться своими ребятами будете». Видишь, какая она у нас умная. Мы ее очень любим! А одна молодая мама, увидев, на родительском собрании, что наша учительница седая, сказала своей дочке: «Чему тебя может научить эта выжившая из ума старуха? Только спать на уроках будет». И вот уже месяц Лиза на уроках ничего не делает. Грубит Александре Сергеевне. Нам стыдно за Лизу. Учительница и с душой к ней, и со строгостью, а она ничего не хочет понимать. Недавно «брякнула» на уроке: «Моя мама сказала, что вы старая дура». Учительница даже несколько минут не могла урок вести. Села на стул и не шевелится. Тишина в классе стояла мертвая. Мы перепугались за Александру Сер-геевну. Потом родители говорили, что у нее с сердцем было плохоиз-за того, что ее очень беспокоит будущее девочки. Лиза никого не уважает, даже маму. У нее нет своего папы, и к ним приходят разные мужчины. Лиза злая на всех, потому что ее никто не любит. Она нарочно делает всем гадости.
– А за что же ее любить? – удивилась я.
– Все мы бываем глупыми. Но всем хочется, чтобы их любили, – грустно возразила Валя. – Лизе нужна хорошая подруга. Жалко ее. Я попробую. Ты умеешь тайны хранить. Так вот, слушай, недавно она мне рассказала, что любит мальчика, а он на нее не обращает внимания. Она просила у меня совета.
– И что ты ей сказала?
– Что она должна стать вообще хорошей, а не только с ним, тогда он захочет с нею дружить.
– А она?
– Сказала, что плевать ей на других. И глаза при этом злыесделались. Мне горько, что не сумела ей ничего объяснить. Видно я плохая подруга.
– Вот видишь, не надо тебе с нею водиться.
– Надо. Кто-то должен ей помочь.Мама говорила, что Лизе нужен хороший отец.
– Александра Сергеевна отказывается ее учить?
– Нет, конечно!А ты попросила папу перевести тебя в мой класс? – вдруг спросила Валя.
– Никак не могу решиться.
– Поскорее решайся. До свидания. Заходи.
И убежала. А я загрустила.
РОКУЭЛЛ КЕНТ
Ко мне пришла в гости племянница соседки тети Веры Олеся с боль-шой папкой для черчения и показала рисунок, который собирается отнести в художественную школу на конкурс, перед тем, как сдавать вступительные экзамены.
– Почему ты домик нарисовала как-то странно,черточками? – удивилась я.
– Это такой способ рисования – графика, – ответила подруга.
Потом она очень осторожно развернула белую бумагу и передо мной появилась огромная черно-белая лакированная обложка книги, на которой особыми, неровными буквами было написано «Рокуэлл Кент».Олеся не дала мне книгу в руки, а сама листала, стараясь не замять уголки страниц.
– Здорово пишет?! Так говорят о настоящих художниках. А вот графическая работа.
И Олеся открыла передо мной страницу. Я остолбенела.